Кони, кони…

Маккарти был излюбленным героем маргиналов и интеллектуалов. Вообще, он напоминает нашего Владимира Сорокина. Они используют совершенно одинаковые приемы по отношению к тексту. Сорокин более художествен. Его тексты сходят с ума на уровне синтаксиса и лексики. Так, шизофреник, пять минут назад в общении бывший абсолютно адекватным, неожиданно начинает ругаться матом и брызгать слюной. У Маккарти то же самое, только на уровне фабулы. Если Сорокин работает с советским стилем и вообще с реализмом как таковым, то Маккарти — со своими классическими национальными жанрами: вестерн, детектив, американская пастораль (в стиле Фолкнера или Стейнбека), которые в середине книги переживают полнейшую мутацию, удивительный галлюциноз. В финале обычно следует двухстраничный монолог одного из героев в духе нравоучительных романов XVIII века. Но и здесь не стоит доверять автору: перед нами очередная ловушка. Как пирожок в «Алисе»: съел — стал больше или меньше, но только затем, чтобы попасть в сад. У американского писателя тот же ключ, с помощью которого ты попадаешь в другое пространство. В «Старикам тут не место» бормотание шерифа Белла о том, что прежние времена ушли, плавно переводит литературный финал книги к человеческому, естественному финалу, создавая параллельность между книгой и нашей жизнью. Что еще раз подчеркивает: литературность Маккарти — ничто по сравнению с тем, что происходит вокруг нас.

Время для Маккарти — будь то начало прошлого века или постапокалиптическое будущее — абсолютно не важно. Это только декорации, на фоне которых развертывается главная пьеса: мир чудовищен по отношению к человеку, враждебен, и мы должны быть настоящими воинами, как он сам говорил, «рыцарями судьбы», чтобы как-то повлиять на эту ситуацию.

У Серена Кьеркегора есть гениальная работа «Страх и трепет». Датский философ восхищается верой Авраама. Вера настолько беззаветна, что становится силой абсурда, двигающей этот мир. Авраам, как вы помните, с легкостью и радостью готов отдать своего сына на заклание. Все положительные персонажи Маккарти ведут себя похожим образом. Зло — абстрактное (апокалипсис в «Дороге»), в виде жестокого убийцы (Антон Чигур в «Стариках») или судьбы («Кони, кони…») — пытается нагнуть и уничтожить героев и их близких. Борьба с ним равнозначна самоубийству. Шансов нет. В «Кони, кони…» ситуация наиболее ортодоксальная. Здесь, как в древнегреческой трагедии, рок — непреодолим. И рок этот — злой. Прекрасные герои, пасторальная картинка, чистая любовь — и неожиданно все оказываются в ситуации, где никто не принадлежит сам себе. Герой попадает в страдательное положение. А в этом положении какой он, к чертовой матери, герой? Мудрая «волшебница» дуэнья Альфонса говорит: «Мужество — это постоянство. Трус бежит в первую очередь от самого себя. После этого все прочие измены и предательства даются легко… Но если поставить себе целью проявить мужество, то желание обязательно исполнится. Главное, было бы это желание».

Именно это желание позволяет Джону Грейди Коулу вырваться из угла, победить злодеев и помочь друзьям. Неужели Маккарти допустил слабину? Или, начитавшись русского фольклора, впервые дал бесхребетному добру шанс выиграть? Нет. Победа оказалась мнимой. Зло, на первый взгляд, кажется рассеянным по страницам романа, но главный герой Джон Грейди переместился в реальную плоскость, обычную жизнь, где нет места чистой любви, подвигам, дружбе, лошадям. И в этом смысле название романа «Кони, кони…» — это жалобное всхлипывание по утерянному раю. Даже если ты победишь — ты проиграешь.