Лир

Неизвестно, призывал ли режиссер Константин Богомолов дух Бертольта Брехта, но буквально по завету толком не понятого и не принятого в России немецкого классика «Лир» Богомолова оказался мрачным кабаре, спектаклем, в котором зрителя дразнят и оскорбляют в лучших чувствах, смеются над святым, давят на болевые точки и ставят неприятные вопросы. Шекспировский сюжет тут надежно укреплен на социальной почве да еще и перенесен во времена Второй мировой войны, в нашем сознании напрочь мифологизированной романтической героикой. Персонажи – собирательные образы, делить их на «плохих» и «хороших» режиссер отказывается, зато наделяет каждого выпуклостью маски: мужчины играют женские роли, женщины – наоборот. Лир одновременно немножко Сталин, немножко генерал Власов, немножко Солженицын и немножко – советский обыватель, трусоватый и изворотливый. Дочь Лира Корделия (Павел Чинарев) подозрительно смахивает на сегодняшних мальчиков-фашиков, тоже детей советских обывателей, кстати. Вальяжные застолья советской элиты плавно переходят в лубянские пытки (палачи даже инструментарий не меняют, вырывая глаза штопором), а мыслители, поэты и богоискатели обречены томиться в психушке. Не то чтобы режиссер открывал архивы и делился сокровенными историческими сведениями: все это и без него хорошо известно. Но провокационная форма спектакля не дает публике отмахнуться: одни аплодируют, другие убегают, изрыгая проклятия.