Расширенное кино. Часть 2

Начать следует с того, что никакой четкой границы между артхаусом и видеоартом давно уже нет. Просто одно показывают на фестивалях и просмотрах для особо эстетически изощренной публики, второе — в выставочных залах, галереях и музеях. Важно одно — и артхаус, и видеоарт многие десятилетия удерживают линию обороны от наступающей голливудской помпезности и прочей тотальной развлекухи.

При этом и творцы, и сами работы легко перетекают из одной формы в другую. Вот, например, деятель независимого кинематографа, лауреат множества фестивалей Айзек Джулиан счел важным и нужным представить свой документальный фильм «Дангенесс» (2008 г.) в виде двухканальной видеоинсталляции. Сидящий в темноте зала кинозритель остается только наблюдателем, который отделен от произведения плоскостью экрана. А в выставочном пространстве он сможет гораздо более пронзительно ощутить атмосферу последних дней великого режиссера Дерека Джармена, умирающего от СПИДА.

А вот видео ЭйиЛиизы Ахтилы уже сложно было бы сконвертировать в нечто кинематографическое — финская художница твердо уверена в том, что настоящее, подлинное Чудо можно обнаружить в самой что ни на есть обыденной жизни. В ее работе перемешиваются два повествования — рассказ о постановке любительского спектакля на тему Благовещенья и сам канонический евангельский сюжет, трогательно разыгрываемый простыми финскими крестьянами в сугубо скромных интерьерах.

Наверное, самым звездным в представленной в «Гараже» троице монументальных меланхоликов, прославленных эскапистов и несгибаемых эстетов следует считать китайца Яна Фудонга. Он, конечно же, рассказывает о своем Китае, но не об агрессивном желтом драконе, изрыгающем бесчисленные дешевые поделки и готовом поглотить весь окружающий мир. Китай Фудонга и сам спрятался от этого дракона в запутанных шанхайских переулках, по которым проходит медлительная камера, пристально, с ностальгией взирающая на соотношение света и теней, отбрасываемых рикшами, ночными прохожими и немыслимо древними автомобилями. Казалось бы, для адекватного восприятия всего этого великолепия хватило бы стрекочущего проектора и маленького экрана. Но китайский мастер полагает, что этого мало, — для полноты восприятия его изощренной чернобелой эстетики потребны сразу восемь огромных экранов. Вот в этом, наверное, и заключается главная идея «расширенного кино», которому стало тесно в плоскости экрана.