Noodles. White darkness

Год назад это была труппа Начо Дуато — но знаменитый хореограф оставил ее, разругавшись с местным министерством культуры, и ушел работать в петербургский Михайловский театр. Через год это будет труппа Жозе Мартинеза — замечательный танцовщик, этуаль Парижской оперы, завершает свой последний сезон во Франции и готовится приступить к работе худрука в Мадриде. Сейчас работавший с Дуато народ активно ищет другие ангажементы, новые люди еще не набраны. (Труппа ранее специализировалась на современной хореографии, и конфликт возник ровно из-за того, что минкульт хотел, чтобы театр был более классическим, с «Лебедиными озерами», для решения этой задачи и позвали Мартинеза.). Чеховский фестиваль и представляет нам картинку «переходного периода»: в репертуаре еще есть спектакли Дуато (скоро права на них кончаются), новые же постановки сделаны людьми, которых просто позвали «закрыть амбразуру».

В двух программах (одна на этой, другая на следующей неделе) — три одноактовки Дуато. И это надо видеть. «Gnawa» вдохновлена марокканскими племенными ритуалами, и «картинка» спектакля завораживает, как танец шамана. «Arcangelo» — посвящение Арканжело Корелли, итальянскому скрипачу и композитору XVII века. Прошлым летом в Москву привозили переложенную хореографом в танец биографию Иоганна Себастьяна Баха — так вот спектакль о Корелли не менее восхитителен. Дуато, кажется, дышит музыкой, а не кислородом — так он чувствует классические сочинения, в такой степени передает в движениях и интеллектуальную игру старинного автора, и тайную усмешку, и совершенно простецкое объяснение в любви. Третий балет — самое мрачное из всех сочинений испанца: «Белая тьма» посвящена памяти сестры хореографа, погибшей из-за наркотиков, и девушку на сцене засыпает, убивает летящий с колосников белый порошок. Но трагическая история не отменяет изящества композиции.

Что касается «балетов в нагрузку» — то «Flockwork» Александра Экмана, где толпа бегает вокруг трех столов, — зрелище довольно бодрое, хотя и слегка бессмысленное. А вот «Noodles» Филипа Бланшара (зарисовка некой вечеринки, где народ пьет, гуляет и трахается) — выдержать, наверное, будет не очень просто. Танцовщики играют с макаронами, засовывая их куда придется, размазывают их по лицу и вытирают ими подмышки. Забавно, что нынешнее временное руководство театра поставило этот спектакль в один вечер с «Белой тьмой». Должно быть, решили, что и то и другое — обличение пороков. Ну ничего, вот придет к ним править Мартинез и объяснит, что главный порок балетмейстера — дурной вкус. Ждать осталось недолго.