Гала-концерт X Фестиваля современного танца

Программа джаз-конгресса типична для всех «школьных» мероприятий: сначала в течение недели идут мастер-классы и репетиции, затем на итоговый гала организаторы выпускают лучших учеников — чтобы народ, сидящий в зале, вдохновился и тоже пошел заниматься в танцкласс. Но, в отличие от многих школ, Vortex не составляет списков людей, что будут участвовать при всех обстоятельствах, — честное соревнование, итог подводится накануне гала. Заранее известны лишь имена преподавателей, что ведут мастер-классы и отбирают наиболее способных учеников. Исходя именно из этого перечня мэтров, можно предположить, какие танцы мы увидим на финальном концерте.

Рик Одумс — американец, перебравшийся в Париж и основавший в нем свой институт танца, — начинал в балете Хьюстона, но вскоре оставил специализировавшуюся на неоклассике труппу ради чистого джаза. От «классиков» в нем остался абсолютный перфекционизм — свои движения он выверяет до микрона и того же требует от учеников. Это в некотором роде джазмен-аристократ — при этом аристократизм ничуть не мешает ему учитывать ежедневную моду и следовать ей: когда в восьмидесятых народ в Париже слушал Вивиан Рид — он поставил шоу для нее в театре Пьера Кардена; когда всем творениям кино режиссеров-интеллектуалов французская публика стала предпочитать сентиментальные драмы Клода Лелюша — согласился поставить танцы в его фильме. (И получилась культовая для балетоманов лента «Одни и другие».) Одумс десять лет назад и предложил московским людям из Vortex устроить джаз-конгресс — и теперь он главный педагог и главный судья конгресса. Ему должны понравиться люди тщательные и виртуозные — их он и пропустит в финал.

Рожденную на карибской Гренаде Джеральдин Армстронг отличают особенная музыкальность, чуткость к переливам мелодии, к неявным акцентам. Тут шанс есть у людей, слышащих в музыке не только рабочее грохотание ритма. Армстронг специализируется на афроджазе, и ее питомцы, вероятно, покажут что-нибудь в этом стиле. Француженка Магали Верин будет преподавать в Москве технику Лестера Хортона — что нечасто случается в нашей стране: из «священных чудовищ» американского модерна у нас даже заинтересованный народ чаще всего знает только Марту Грэм. Хортона отличала страсть к рассказыванию историй — даже в коротенькие монологи мог вместиться немаленький сентиментальный сюжет. Забавно будет взглянуть на то, какие повествования представят наши люди после недолгого знакомства с наследием великого человека.

Все педагоги сейчас работают во Франции, и лишь преподаватель американского степа постоянно обитает в Москве, а не в Париже — зовут его Тимофей Тимофеев. (Впрочем, учился он, конечно же, в Штатах.) Насколько ему удается объяснить ученикам то, что он понял сам, — мы тоже увидим в Доме музыки. Собственно, два часа подряд мы будем принимать экзамен у педагогов, только что инспектировавших своих учеников. И выставим оценки — овацией или так, вежливыми двумя хлопками ладони о ладонь.