Шпион, выйди вон! (2011 год)

На дворе — 70-е, холодная война, гонка вооружений. Над западом реет американский флаг, на востоке угрожающе поблескивает железный занавес, а в службе британской разведки завелся «крот». Глава службы, известный под кодовым именем Контроль (Джон Херт), отходит от дел после провала операции в Будапеште, в ходе которой получил тяжелое ранение суперагент Джим Придо (Марк Стронг). Для того чтобы выявить шпиона, на службу возвращают из бессрочной ссылки ветерана контрразведки Джорджа Смайли (Гари Олдман). Ему предстоит вести долгие и муторные допросы (в частности, примерно половину фильма занимает разговор с ушлым отставным агентом Рикки Тарром (Том Харди), чтобы понять, кто же из высокопоставленных чиновников сливает русскому атташе Полякову (Константин Хабенский) секретные данные о планах британской разведки. Подозрение падает сразу на нескольких персонажей. Кому-то, безусловно, это все покажется весьма увлекательным. Например, международной прессе, которая после фестивального показа в Венеции чуть не умерла от восторга в полном составе. Или британцам, взращенным на одноименном телевизионном мини-сериале с Алеком Гиннессом в роли Смайли, — они с таким энтузиазмом заполняли кинотеатры на показах «Шпиона», что новая экранизация романа Джона Ле Карре три недели подряд возглавляла местный бокс-офис. Тем интереснее, что, послушно следуя традициям оригинального сериала, шведский вундеркинд Томас Альфредссон («Впусти меня») снял никакой не «шпионский триллер», а медленную, многофигурную драму, в которой слишком много персонажей, чтобы можно было хоть кому-нибудь из них по-настоящему сопереживать — и остается сопереживать только обрюзгшему, несчастному ветерану секретной службы, вынужденному иметь дело с предательством и на работе, и, что любопытно, в собственном же доме. Операторские игры в «восьмерки» завороженно фиксируют неумолимо стареющего Гари Олдмана, а сюжет закручен до такой степени, что минутной слабости хватит для того, чтобы потерять нить и так и не найти ее до конца фильма. Впрочем, все это не так уж важно — для Альфредссона, кажется, куда важнее разглядеть сквозь завесу лжи, сигаретного дыма и смога саму механику жизни под вечным колпаком.