Ладья Хирона

Отправной точкой трехсотстраничного эссе Паскаля Киньяра о природе жизни и смерти, которое издателям почему-то пришло в голову назвать романом, послужили этимологические изыскания. Как-то раз, заглянув в словарь Блоха и Вартбурга, он обнаружил, что слово «corbillard» (катафалк) синонимично «coche d’eau» (речная перевозка). Такие барки возили по реке грудных младенцев. Киньяр где-то откопал историю одной горожанки по имени Луиза Брюле, которая отдала своего новорожденного младенца крестьянке-кормилице. Когда же спустя год ребенок умер и его привезли матери на такой вот «coche d’eau», она не смогла опознать мальчика, поскольку видела его лишь единожды в тот день, когда произвела на свет.

«Это признание, сделанное Луизой Брюле, потрясает до глубины души. Каким бы он ни был, в каком бы веке ни жил, в какой бы стране ни родился, любой ребенок — прежде всего незнакомец. Вся человеческая судьба заключена в этих словах: неизвестность появления на свет обречена неизвестности ухода в мир иной. Я решил назвать судьбой то, что Брюле называла “перевозчиком младенцев”».

Рождение, смерть, судьба, самоубийство, одиночество, чтение — для Киньяра оказываются понятиями одного порядка. Человек одинок в рождении и смерти. Он остается наедине с собой, когда читает и одновременно впускает в этот мир тех, кого в нем раньше не было: «По-китайски слова “читать” и “одинокий” звучат одинаково. Открывая книгу, он открывал дверь мертвым, приглашая их войти. Наша жизнь зарождается как тайна, скрытая от всех, немая, первозданная, окутанная тьмой. Ибо разве есть общество во чреве наших матерей?!» Одиночество в меньшей степени, чем самоубийство, осуждается обществом, но все же осуждается. Одиночка — еретик и отступник. Но каждый человек имеет на это право, доказывает Киньяр. Ведь «Иисус покончил с собой. В Евангелии от Иоанна (Х, 18) Иисус говорит о жизни: Моя жизнь, никто не отнимает ее у Меня (nemo tollit eam a me vitam), но Я Сам отдаю ее (sed ego pono eam a meipso) и власть имею опять принять ее (et potes tatem habeo ponendi eam)». Так, ссылаясь то на Евангелие, то на «Колымские рассказы» Варлама Шаламова, то на древних греков, то на средневековых японцев, Киньяр утверждает, что стихия, в которой развиваются самые свободные из людей, — это не их одежда, дом, удостоверение личности, машина, страховка. «Стихия, в которой чаще всего расцветают их душевный пыл, желания, вольности, непосредственность, взаимная близость и отвага, — это их тело». А значит, да здравствуют одиночество и право жить и умереть по своему усмотрению. Ну и, разумеется, чтение.