Год, когда я не родился

Пьеса советского классика Виктора Розова «Гнездо глухаря» была для него поворотной. Он разрешил себе увидеть, что случаются и плохие строители коммунизма, да и построили они что-то не то и не для тех. Номенклатурный работник со стажем Судаков понадеялся перед пенсией на повышение, но его обошел его собственный зять, который к тому же еще и бросил дочь Судакова ради дочери чина повыше. Сюжетец, конечно, вечный, только Розов считал его пережитком прошлого, и в прежних пьесах драматурга всегда находился положительный герой, бодро вправлявший отдельный перекос в русло советской морали. А тут не нашлось. По всем «розовским» приметам Судаков — персонаж отрицательный: «оторвался от реальности», выпендривается перед иностранцами, одноклассницу не выручил, лекарство редкое забыл достать, запрещает сыну встречаться с дочерью продавщицы — короче, зарвавшийся «глухарь». Олег Табаков играет обаятельного вальяжного отца семейства, заботливого в меру своей занятости на службе. И все вменяемые его герою автором грехи легко прощает: ну замотался мужик. Наталья Тенякова и вовсе играет чудную, чуткую, умеющую вести большой дом и в то же время ироничную мать семейства. Все бы хорошо, да завелся в милом доме карьерист. Актеры про одно, а режиссер про другое.

Малозначимость семейных передряг постановщик спектакля «Год, когда я не родился» Константин Богомолов подчеркивает тем, что отводит живому плану спектакля узкий прогал вдоль авансцены, а большую часть сверху закрывает экраном, на котором в разных демонстрируются скрытые от зрителя уголки квартиры: спальня, туалет, кухня, создавая впечатление слежки «большого брата». Иногда на экране идут кадры Парадов Победы разных лет. На фоне больших лиц победителей школьница показывает неумелый стриптиз, а два молодых карьериста (мелких на фоне фигур на экране) скандируют: «Россия будет наша». К действию это никакого отношения не имеет. Но сюжет Розова Богомолова совсем не интересует. Он в очередной раз ставит спектакль о тоталитарной власти, либо давящей, либо растлевающей людей. Причем сам относится к означенным людям с тем же презрением, что и власть. А пока суд да дело, пока на большом экране идут разоблачения с аналогиями «совка» и фашизма, пока молодые актеры по заданию режиссера цедят текст сквозь зубы, транслируя его, а не играя, звезды старшего поколения с чувством, толком и расстановкой дают семейную драму по старинке: в лучших традициях психологического театра, стараясь избежать розовской назидательности, не упуская случая блеснуть мастерством. Совершенно вставным номером смотрится, например, появление на сцене той самой продавщицы в исполнении Розы Хайруллиной. Ее героиня только что отмазала от ментов сына Судакова. Разувшись в «роскошной» номенклатурной квартире, не рискнув скинуть плащ, она, босая и говорливая, торопливо уговаривает рюмку за рюмкой с матерью спасенного ею парнишки. Хайруллина и Тенякова смачно и душевно празднуют свою победу. И их человеческая радость затмевает пугающие выкрики будущих сатрапов про «нашу Россию». Публика встречает эту сцену дружным хохотом и, расходясь, обсуждает не тоталитаризм, а то, как похожа «стенка», что стоит в кабинете Судакова, на их собственную, купленную по открытке от месткома. И что старшеклассники в 1978 году, к которому привязано действие, целовались куда смелее, чем показано в спектакле.

Обращаем ваше внимание на то, что в данном спектакле артисты курят на сцене.