Чародейка

Изучая оперное творчество Петра Ильича, невольно ловишь себя на мысли, что композитор питал слабость к мелодраматическим сюжетам, причем не самой высокой пробы. «Чародейка», одна из наименее известных опер Чайковского, — идеальный тому пример: написанная по пьесе заслуженно забытого русского драматурга Ивана Шпажинского, она являет собой кровавую историю любви, измены и ревности. Нижегородский великокняжеский наместник питает нешуточную страсть к молодой хозяйке постоялого двора, его жена сходит с ума и подсылает сына убить чародейку, но тот сам без оглядки влюбляется в девушку. В результате чего папа убивает сына, мама травит разлучницу — и в финале мы имеем два трупа, которые, в принципе, никак не могут воспрепятствовать восстановлению брака между героем и его женой.

Вся эта история, возможно, не вызывала бы ничего кроме отторжения, если бы не два обстоятельства. Первое — музыка Чайковского, который из любого третьесортного текста мог сделать настоящую оперную драму. Второе — внимание к этой музыке дирижера Александра Лазарева, выступившего инициатором постановки и призвавшего под свои знамена режиссера Александра Тителя и сценографа Валерия Левенталя. Лазарев и Левенталь — две живые легенды Большого, и их возвращение в alma mater, помимо восторга старожилов, означает и попытку реинкарнации, пусть и временной, имперского стиля старого Большого театра — с многочасовыми оперными полотнами, живописными задниками — и театрального реализма. Театр аккумулировал солидный исполнительский состав штатных и приглашенных певцов — в их числе Валерий Алексеев и Владислав Сулимский в партии Князя, Ирина Макарова и Елена Манистина в партии Княгини, Всеволод Гривнов и Эдуард Мартынюк в партии Княжича. Чародейку же, по вине которой заварилось все это темное дело, репетируют три молодые дебютантки — Светлана Касьян, Мария Горелова и Анна Нечаева. Главное для них — не умереть от бушующих на сцене страстей еще до того, как придет Княгиня со своим ядом.