Мастер (2012 год)

1945-й. Авианосец рассекает океан, оставляя за собой пенистый кильватерный след. Монтажная склейка. Обнаженные по пояс загорелые моряки дурачатся на пляже: шутливый борцовский турнир, неприличные анекдоты, пойло из фляги, фигуристое тело, слепленное из песка. Последнее — дело рук моториста Фредди Куэйла (Хоакин Феникс), и вот, собрав вокруг товарищей, Фредди нависает над песочной женщиной и начинает совершать поступательные движения тазом. Война скоро кончится.

Капитуляцию Японии Фредди отпразднует как умеет — то есть заначкой технического спирта, потом послушает речь политрука о грядущей жизни на гражданке и сойдет, наконец, на берег. Места в обществе благоденствия ему не найдется — моряк то слетит с катушек в универмаге, куда его возьмут фотографом, то не сойдется характерами с мужиками на работах в поле. Замкнутый круг из пьянства, бродяжничества и ночных кошмаров прервется на частной яхте. Фредди тайком поднимется на борт, чтобы согреться, напьется и вырубится — а когда проснется, его отведут к хозяину судна. «Сделай-ка снова ту бодягу, которую мы пили ночью. Ты знаешь, что ты такой же, как я?» — спросит респектабельный, быстро краснеющий джентльмен в сатиновом халате. «Разве?» — переспросит незваный гость. Джентльмена зовут Ланкастер Додд (Филип Сеймур Хоффман), и он автор собственного религиозного учения — с десятками верных последователей. Так Фредди присоединяется к Миссии.

Под Миссией нетрудно разглядеть сайентологию, а в Ланкастере Додде — увидеть Рона Л. Хаббарда. Но при всей очевидности этих параллелей Пол Томас Андерсон, для которого это первый фильм после сокрушительной «Нефти», и не думает записываться ни в летописцы, ни в критики противоречивого хаббардовского учения. Быт и будни Миссии подробно описаны, но подвержены на экране воздействию той же иррациональной логики, которая властвует в многочисленных флешбэках и галлюцинаторных видениях Фредди. И когда тот, сидя в углу на устроенной Миссией вечеринке с танцами, вдруг видит всех женщин обнаженными, уже непринципиально, реальна ли эта нагота. В сущности, «Мастер» прямой (что не значит «линейный») репортаж из черепной коробки сошедшего на сушу моряка и есть — а селящийся там в какой-то момент Ланкастер Додд служит лишь отражением, зеркалом для героя. Поэтому же, как и нормально функционирующее сознание, «Мастер» не содержит прямых ответов на вопросы, которыми задается. Напротив, он, подобно сну, приветствует множественные трактовки, с каждой из них насыщаясь, обретая те идеи, какие угодны зрителю. При должном ракурсе «Мастер» может быть фильмом о вере, а может — о ее иллюзорности. Об учителе и последователе — и об их неразличимости. О послевоенном синдроме — и о непреходящей природе любых войн. Вот только, следуя логике не различающего контрасты сознания, затуманенного алкоголизмом и воздержанием (в сущности, все послевоенные скитания Фредди — запутанный путь от женщины песочной к настоящей), «Мастер» заимствует и его мучительное томление, которое из темы становится и авторским методом. Изводить героя — одно, проделывать то же самое со зрителем — уже немного другое. Да, Андерсон вновь доказывает, что он, бесспорно, большой мастер; это, впрочем, не отменяет того, что добивается своего он теми же шарлатанскими средствами, что и мастер Додд.