Экипаж (2012 год)

Уип Уитакер (Дензел Вашингтон) с трудом продирает глаза. Рядом прикуривает косяк голая латиноамериканка. На прикроватной тумбочке — недопитое пиво и дорожка кокаина. Уип делает глоток, одним махом убирает кокс и надевает форменный костюм. Ему предстоит часовой авиарейс из Нового Орлеана в Атланту — причем в кресле первого пилота. Первые пять минут полета самолет будет трясти в зоне сильной турбулентности — но бравый капитан выведет машину на безоблачную высоту, после чего включит автопилот, вольет в себя пару мерзавчиков водки и благополучно вырубится за штурвалом. Сон не получится долгим — вскоре самолет вдруг войдет в пике, второй пилот заорет от ужаса, и Уипу придется спасать положение. Очнется он уже в больнице — в качестве героя, спасшего 95 жизней. Вот только четверо пассажиров и две стюардессы все-таки погибают, и правительственная комиссия начнет расследование. Первое, что они сделают, — возьмут у экипажа анализ крови на алкоголь и наркотики.

О не вполне адекватном содержанию отечественном названии первого за двенадцать лет фильма Роберта Земекиса, снятого традиционным способом («Полярный экспресс», «Беовульф» и «Рождественская история» были выполнены в технике motion capture), понятно, лучше забыть сразу. Экипаж здесь маячит где-то на горизонте внимания, второй план чаще всего занимает опухшее лицо Дензела Вашингтона, первый же целиком и полностью посвящен спиртному. Можно, конечно, сказать, что Земекис снял фильм-катастрофу — вот только на экране предстает хроника не пикирующего авиалайнера, а стремительного падения его командира. Саспенс при этом создается за счет расследования, грозящего герою даже пожизненным, — но оказывающегося драматургически довольно формальным. Нет, основное содержание «Экипажа» составляет борьба героя с дурными привычками, складывающаяся в соответствии с классической аддиктивной программой: категоричное отрицание, падение на дно, шок, признание наличия проблемы, непременный рецидив, финальный момент истины.

Все это, безусловно, небесполезно (и интереснее любой лекции о вреде алкоголя и наркотиков), Вашингтон добивается совсем уж пугающей убедительности, а Земекис демонстрирует привычное мастерство в решении эпизода. И, кажется, именно это мастерство идет фильму во вред — вашингтоновские алкогольные горки излучают зудящую похмельную боль так сильно, что передают ее и зрителю. Сцены же срыва, напротив, со знанием дела выразительны: бодрый монтаж, какой-нибудь шестидесятнический шлягер за кадром, убийственные появления Джона Гудмена в качестве гундосого драгдилера с кокаином в рюкзаке. Земекис добивается в итоге неожиданного эффекта. Первое, что хочется сделать, облегченно вздохнув над исправлением Уипа Уитакера, — немедленно выпить.