Участь Электры

В трилогии Юджина О’Нила «Траур Электре к лицу» классический миф о Клитемнестре, убившей вернувшегося с Троянской войны мужа Агамемнона, а потом убитой мстящими ей за измену и убийство детьми Орестом и Электрой, — растворен в конкретных обстоятельствах жизни нескольких поколений американской семьи Меннонов. В истории войны между Севером и Югом. В пуританском укладе большого дома главы города и генерала-победителя Эзры Меннона. В отчаянных попытках его жаждущей жизни и тепла жены Кристины найти их в любви к сыну Орину, а когда его отец забрал на войну — в другом мужчине. В ревнивой ненависти ее дочери Лавинии, у которой мать отняла и отца, и брата, и возлюбленного. Три многословные полноценные пьесы раскрывают множество мотивов каждого поступка.

Режиссер Алексей Бородин, по собственному признанию, «спрессовал» их до трех актов одного спектакля, а по сути — отжал до собственно мифа. И поначалу этих самых историй каждого персонажа очень не хватает. За что молодая красотка Кристина (Янина Соколовская) в вызывающем зеленом платье, расставляющая неживые цветы по неживому выстуженному дому, так ненавидит отца двух своих взрослых детей, что стремится убить его? За что дочь Лавиния (Мария Рыщенкова) ее так ненавидит, что стремится убить мать? Почему новый Орест — Орин (Евгений Редько), — не юноша далеко, так до истеричности раним, так открыто проявляет свои отнюдь не сыновьи чувства к матери и так легко позволяет превратить себя в орудие мести? В чем корень всеобщей ненависти? Миф объяснений не требует. Его ответ на все — Рок. Его неотвратимая сила воплощена в бесконечном вращении на поворотном круге темно-серых, мрачных стен дома Меннонов (сценография Станислава Бенедиктова). Но когда среди них мечутся конкретные люди, нескольких объясняющих реплик маловато… Калейдоскоп событий первого действия превращается в затянувшуюся экспозицию следующих двух.

А самое интересное начинается в акте третьем. Ненависть к общему врагу не способна никого объединить. Наоборот, она разъедает, как кислота, родственную близость Лавинии и Орина, превращает их, казалось бы, неразрывную связь в нестерпимые удушающие путы. И тут на сцене уже никто никуда не торопится. Редько и Рыщенкова проживают превращение брата и сестры в тех самых мифологических Эриний друг для друга подробно и точно. Орест, прячась от сестры в лабиринте серых стен, пишет признательную хронику семьи. А Электра в зеленом материнском платье расставляет по неживому дому неживые цветы.

Миф к своим героям был не так строг. Эринии, помучив Ореста, оставили его в покое: что человек против Рока? Всего несколько тысячелетий потребовалось на то, чтобы понять: решающий выбор всегда остается за человеком.