Скупой

Мольер писал комедии для своей публики. Как актер и предводитель собственной труппы, он отлично знал, как наладить общение со зрителем, без которого театр ничто. Его пьесы полны аллюзий, намеков, понятных только «своим», хохмочек по поводу очередных писков моды, передразниваний конкурентов. Современников его театр «цеплял» злободневностью, а классиком Мольер стал потому, что этой самой злободневностью не ограничивался. Однако ей отведена в его текстах куча слов, с которой сегодня что-то надо делать, если хочешь поставить его комедию смешно.

Режиссер Егор Перегудов решил не «интерпретировать» каждое слово классика, а принять его правила игры и получить от нее удовольствие. Как и Мольер, в средствах он себя не ограничивает. В ход идут и прямые апарты к публике, и мгновенные переодевания (причем зритель знает, что надета маска, а персонаж, которого дурят, — нет), и популярная сегодня музыка (от рока до романса), и танцевальные номера, и фейерверк. Главное — всех вовлечь в игру и не терять темпа. Большая сцена РАМТа играет роль площади, на которой установлены дощатые подмостки, с двух сторон открытые публике, по оставшимся — расположились гримерные столы для артистов. Зрители, что сидят на сцене, для зрителей, занимающих привычные места в зале, — часть игры. Алексей Блохин без грима выдает собственный фотопортрет из фойе за портрет Гарпагона. Зрителям предлагают увидеть в его чертах по собственному выбору либо добряка, готового всем помочь, либо жадюгу, который за копейку удавит. Дмитрий Кривощапов предупреждает заранее, что играет влюбленного жениха Валера с серьезными и бескорыстными намерениями, который играет роль беспардонного подлизы в доме жадного и недоверчивого отца возлюбленной — Гарпагона. Михаил Шкловский играет то Лафлеша — слугу сына Гарпагона, который иногда рядится старухой, то саму старуху. Рамиля Искандер играет сваху, не забывая сыграть и актрису, считающую, что ей впору роли героинь. Даже плюшевый крокодил, упавший из под колосников, играет то дубину, то лопату, а то — редкую ценность под залог.

Играя, можно жить. Важно знать правила игры и чувствовать партнера. Однако персонажи рассказанной истории ничьих правил знать не хотят и ни с кем не хотят считаться. Нестарый еще Гарпагон списан детьми в утиль. Для них он только потенциальный источник денег, с помощью которых можно жениться по собственному выбору. А Гарпагон любит свои деньги нежно и преданно, потому что видит в них залог возможного счастья, а взрослых детей (не без основания) считает конкурентами. Самая смешная сцена — душераздирающий диалог Валера, описывающего свою возлюбленную, и Гарпагона, думающего, что тот описывает украденную у него шкатулку с деньгами.

Именно стихия игры превращает потенциальную трагедию в комедию. Игра — смыл происходящего. И ей режиссер и актеры предаются с пылкой безоглядностью. Иногда заигрываются, затягивая действие множеством с любовью сочиненных гэгов, от каждого из которых трудно отказаться. Но если зритель сразу примет условия этой игры и расслабится, то хохотать будет до слез, прощая излишки. А порой, застигнутый врасплох, вдруг и посочувствует героям, чуть не потерявшим все из-за дурацкого эгоизма.

И еще… Спектакль «Скупой» дает уникальную возможность зрителям, оказавшимся на сцене, испытать то, ради чего актеры на нее выходят, — энергетическую волну единодушного внимания переполненного зрительного зала, от которой захватывает дух и на которой так бы всю жизнь и катился…