Никто не узнает

Субтильная мать-одиночка с лицом бывшей красавицы и голосом заводной собачки торжественно въезжает в новую квартиру. Для начала знакомится с хозяином дома и ритуально представляет ему сына, отличника и помощника. Потом поднимается к себе и распаковывает чемоданы. В чемоданах лежат ее остальные дети (живые и невредимые, разве что чуть-чуть перегревшиеся). Все они, кроме старшего Акиры, будут жить на новом месте так же, как и прибыли (нелегально, чтобы не вышло как в прошлый раз!), целыми днями играть в тихие игры на пятачке в десять квадратных метров и хорониться по шкафам при любом стуке в дверь. А мама? Она в это время будет гулять сама по себе.

Раз от разу мамины самоволки становятся все продолжительней пока наконец она не пропадает совсем, оставив детей наедине с неоплаченными счетами за газ и электричество.

С этого момента сюжет дает резкий крен в сторону Судьбы барабанщика: умильно-экзотические будни неблагополучной семьи из далекой и странной Японии сменяются чумазой рутиной беспризорщины. Бесконечная борьба с безденежьем, походы за водой к уличной колонке, крепкая дружба отверженных, соблазны плохой компании короче, все как в Питере или Саратове, но с поправкой на японские благополучие и сентиментальность.

Знаток ориентального быта и нравов обнаружит здесь массу любопытных подробностей и красноречивых нюансов (вот, например, один: соломенное сиротство героев стеснительно преподносится режиссером не как социальная проблема, а как приватный экстраординарный случай). Но всем остальным следует иметь в виду: Никто не узнает и есть тот самый арт-хаусный фильм про мальчика с ведерком, от просмотра которого вас должен уберечь журнал Time Out.