Онегин

В старом итальянском фильме «Капитанская дочка» Маша и Гринев, пару раз переглянувшись, направлялись прямо в рожь — чего время-то зря терять? В американском фильме «Война и мир» герои объяснялись под каким-то южным деревом (по-моему, это был баобаб). Этикетные заморочки и природные реалии нашей страны в рассказах иностранцев всегда оказываются первыми жертвами — и в балете это правило работает с той же четкостью.

Спектакль начинается с того, что Ольга вместе с матушкой и няней сама шьет себе платье к балу (допустим, деревня и рядом нет модных портних, но крепостных девок в доме полно — впрочем, видимо, все безрукие). Гадание у зеркала происходит в солнечный день на свежем воздухе — что, вообще-то, чисто технически невозможно. Татьяна и Ольга присутствуют на дуэли! (При этом на обеих — предусмотрительные черные платки, они уже знают, должно быть, что Ленскому не жить.) А русские «мьюжики» выдают искрометную смесь еврейского и греческого танцев. Ну и так далее — клюква есть клюква.

При всем при том — это отличный балет. Один из лучших сочиненных в ХХ веке. С музыкой Чайковского (но не из оперы — партитура собрана из фрагментов других его произведений), с дивными ансамблями, изысканными соло, с точно придуманными ролями. Джон Крэнко поставил его в Штутгарте почти полвека назад, и с тех пор его то и дело покупают главные театры мира: Парижская опера, английский Королевский балет, Гамбургский балет, Американский театр балета. Покупают потому, что требуют артисты и любит патриархальная публика, не почитающая экспериментов в театре.

А Крэнко по стилю мышления, по стилю танца — классик из классиков. Уроженец Южной Африки, он в конце 40-х отправился шлифовать мастерство танцовщика в Лондон там же узнал первый успех как хореограф. В середине 50-х Британию встряхнул Большой театр — первые триумфальные гастроли с Улановой-Джульеттой. Английские хореографы влюбились тогда в советский драмбалет, в эту манеру тщательно рассказывать истории языком танца. Крэнко не был исключением: главные спектакли, что он сочинил за свою недолгую жизнь (в 45 он умер от аллергического шока), построены именно по «драмбалетным» принципам. При этом они легче, веселее и изобретательнее сочинений наших классиков — должно быть, потому, что никакой английский партком не измерял в процентах соотношение драмы и танца в постановке.