Идеальный муж. Комедия

Вынужденный развод. Прощальное письмо для «Идеального мужа»

Автор: Антонина Шевченко

«Идеальный муж» — он у каждого свой. Прямо как в жизни. Для одних он — скандальный провокатор, раздражающий глаз своим существованием. Для других — нежно любимый и лишь слегка щекочущий своими бесконечными шутками ловелас. Немного странный, немного китчевый, но все же родной. 13 сентября был последний вечер в его компании. Брак продлился восемь лет — спектакль снят с репертуара. Оловянной свадьбы не дождались. Развод. Девичья фамилия.

Каким он был — «муж», с которым нас поженил режиссер Богомолов? В театральных кругах об этом будут говорить еще годы и годы. Это спектакль-веха. Его клеймили, когда он вышел, стояли с плакатами, пытались сорвать. Во время показов у сцены даже дежурила охрана, будто выступала сама Мадонна. Еще до премьеры ходили слухи об этом «опасном» спектакле. Сплетни подогревал и сам режиссер.

На самом деле опасного в спектакле было мало, провокационного много. Богомолов прошелся тяжелым чеканным шагом по всем: чиновничеству и духовенству, эстраде и бизнесменам. Режиссер безжалостно жалил, подвергал шоковой терапии и заставлял ужасаться зрителей, испытывал на прочность и порочность, метил в каждого и попадал во всех. Выживали сильнейшие, слабые бросали «мужа» в антракте. Те, кто оставался до конца, аплодировали стоя и продолжительно, хотя метро уже вот-вот обещало закрыться.

Об «Идеальном муже» не хочется писать в прошедшем времени. Он не умер — произошел развод, вынужденный и преждевременный. Идеальный муж живет в ЖК на Цветном с панорамными окнами и видом на церковный звон. Каждое утро жена готовит для его больного желудка кашку. Он счастлив. Его жена тоже счастлива, особенно когда на ее счет капает bablo. Она живет без любви, он же любит и любим. Его любовь — бывший киллер, звезда российского шансона Лорд. И длилось бы их счастье вечно, если бы не появился четвертый элемент — Миссис Чивли, которую уже убивали, как Лору Палмер. Правда, первая, в отличие от второй, воскресла.

Беспощадный филолог по первому образованию Богомолов, расправился с Уайльдом лихо, оставив от его комедии только пунктирный сюжет. Добавил туда «Портрет Дориана Грея», приправил «Ромео и Джульеттой» и украсил сценой из «Трех сестер». И ярче этих мечтающих «рЫботать» провинциалок ни в прямом, ни в переносном смысле на московской сцене не найти. Не видящие дальше собственных селфи, они бренчат фальшивыми драгоценностями и позванивают пошлыми разглагольствованиями.

Фальшь и пошлость — это не про спектакль, а про его наполнение, про жизнь, если ее можно так назвать, разворачивающуюся на сцене и разворачивающую свою изнанку. За глянцевой обложкой — броской, цветастой, искрящейся и полной света — та же кромешная темнота, что в «Карамазовых» того же Богомолова. Или, если взять выше, в «Мертвых душах» Гоголя.

В какой-то степени Константин Юрьевич продолжил традицию беспощадной сатиры Николая Васильевича. Последний признан классиком. Первый еще нет, но, кажется, стремится к этому. Во всяком случае восемь лет назад «Идеальный муж. Комедия» смело посмотрел своему времени в глаза и крикнул: «А короли-то голые!». Многократное эхо разносится до сих пор. И то ли еще будет.