Дитя и волшебство

Несмотря на то что под детские театральные нужды в Москве отведен отдельный театр (им. Наталии Сац) — с укомплектованной труппой, занятной афишей и собственной историей, все «взрослые» музыкально-театральные учреждения регулярно выпускают спектакли, адресованные юной аудитории. Большой театр, вероятно, в силу того, что как никто должен удовлетворять духовные запросы взрослого народонаселения РФ, в детскую тему включился позже всех — зато с разницей в месяц выдал сразу два новых спектакля — балетный («Мойдодыр») и оперный («Дитя и волшебство»). И если первый был поставлен полностью русской командой на основе бессмертного гигиенического опуса Корнея Чуковского, то за второй, на похожий, но более изысканный сюжет Сидони Колет с музыкой Мориса Равеля, взялась иностранная бригада постановщиков.

История о маленьком мальчике, который «в награду» за свое плохое поведение и наплевательское отношение к окружающему миру получает мощный отпор оживших предметов интерьера и внезапно заговоривших (запевших, затанцевавших) птиц, насекомых, и животных, — конечно, сама по себе благодатный материал для постановщиков (недаром еще осенью это же произведение Равеля было поставлено в «Новой Опере»), но маг и кудесник Энтони Макдональд, выступивший в тройной ипостаси режиссера, сценографа и художника по костюмам, превзошел все ожидания. Его визуальные образы, не претендующие на буквальное сходство с реальными предметами и существами, обретают такой дизайнерский шик, что спектакль становится похож на магическое дефиле инопланетных мод.

Принцесса появляется из гигантской книжки, и оборками ее пышной юбки служат страницы с аппликациями из билибинских сказок; гигантские муравьи, деловито покачивающие поролоновыми конечностями в ритме румбы, напоминают космонавтов. Появляющаяся вместе с Огнем, одетым как испанский тореадор, в «пламенеющем» парике Зола как будто пришла с костюмированной вечеринки для готов. По волшебному саду расхаживают Стрекозы — танцовщицы из парижских кабаре с перьями на голове и в черных купальниках, расцвеченных стразами.

Макдональд не стал делать для детей простенько и примитивно, а, наоборот, зарядил зрительскую фантазию на полную катушку, пробудив эффект смутных и явных ассоциаций у детей и заставив работать «культурную память» у взрослых. Получилось упоительно красиво и весело — и очень в духе Мориса Равеля, чья детская опера отнюдь не претендует на то, чтобы казаться элементарной и простой. В качестве же подготовки к пышному шоу Большой предлагает увлекательный «Путеводитель по оркестру» Бенджамина Бриттена — на сцене импозантный чтец представляет музыкальные инструменты, а на экране над оркестром эти инструменты расставляются в соответствующем порядке.