Сталинград (2013 год)

Группа разведчиков под командованием капитана Громова (Петр Федоров) переправляется на левый берег Волги, чтобы перерезать немецкие коммуникации, а в итоге надолго застревает в полуразрушенном доме, стратегически выгодно расположенном прямо напротив советской переправы через реку. На верхних этажах здания диверсанты находят, во-первых, связанного советского артиллериста, разряженного немцами на манер новогоднего сувенира, во-вторых —— хозяйку. Девушка Катя (Мария Смольникова) «благополучно» пережила немцев (подробности ее жизни при фашистах деликатно не раскрываются режиссером), а теперь затравленным зверьком встречает своих (очевидно, что ничего хорошего она не ждет и от них). Разведгруппа немедленно влюбляется в Катю в полном составе. Здесь и начинается интригующе заявленная в прологе (в котором вынашиваемый героиней в кадре и выросший в офицера МЧС сын вытаскивает гражданку Германии из-под руин уничтоженной взрывом АЭС и цунами Фукусимы, оказывая тем самым гуманитарную помощь сразу двум нациям, с которыми СССР враждовал во Второй мировой) история о том, как у человека может быть одновременно пять отцов. 

Даст ли Кат кому-то одному или пойдет по рукам, как Белоснежка в «9-й роте»? Вопрос хоть и напрашивающийся, но идеологически неправильный —— не таков был советский человек в 42-м, чтобы покуситься на святое. Правда, жрать немецкие консервы, поливая помоями ту, кто эти консервы зарабатывала понятно чем, —— это пожалуйста. Снимать из снайперки идущих за водой немцев —— запросто. Расстреливать своих за малейшие приметы пораженчества —— легко. А также —— идти втроем рукопашную на целый взвод, поджигать врага своими полыхающими от ГСМ телами, вызывать огонь на себя, любоваться заревом от разрывов зенитных снарядов на первом свидании. 

При всех реверансах в сторону главенствующего сейчас представления о любой войне как о кровавой мясорубке без чести и правил Бондарчук не забывает, о какой именно войне он снимает кино и как об этой войне нужно говорить так, чтобы не было мучительно больно. Говорит здесь он сам, лично — наследуя другому патриоту, Никите Михалкову. Федор Сергеевич зачитывает весь лирический —в духе не столько напрашивающегося Гроссмана, сколько Ивана Бунина —— закадровый текст, а также дублирует речь немецких захватчиков. Получается хорошо, зрелищно, задушевно — и не то чтобы чересчур патриотично. Умный Бондарчук, в отличие от своих куда более упертых героев, сдает Сталинград одновременно и нашим и вашим. И воображаемым ветеранам, идущим на парадную премьеру в Волгограде, и условному читателю «Благоволительниц» Джонатана Литтелла, и американским киноакадемикам. Выходит, в общем, что сердцем-то Федор Сергеевич тут— — но не с товарищем бойцом, а с простыми русскими бабами, которые успели побывать и под этими, и под теми, всех пережив, всех полюбив.