Письма и песни мужчин среднего возраста времен караоке, дорожных пробок и высоких цен на нефть

Когда-то давно, еще в прошлом веке, Евгений Гришковец рассказал со сцены про то, как он сам служил на острове Русский, перебивая сюжет неожиданными ассоциациями, воспоминаниями, байками и пришедшими по поводу всего этого размышлениями. Казалось, что спектакль «Как я съел собаку» — якобы сбивчивый лирический монолог обаятельного, наблюдательного и умного нашего современника — явление уникальное, если не сказать одноразовое. Оказалось, Гришковец не только открыл нашему театру новый жанр, но и легализовал жизнь каждого из нас, со всеми ее подробностями, мечтами, сожалениями, сомнениями, в пространстве искусства. Пробовали себя в этом жанре многие, но долгое время значимыми событиями оставались лишь новые спектакли самого Гришковца.

Однако несколько лет назад сплоченная компания «Квартета И» выпустила спектакль «Разговоры мужчин среднего возраста о женщинах, кино и алюминиевых вилках», и этот коллективный трындеж мужиков на самые затертые темы стал новым хитом театра и собирает аншлаги до сих пор. Потому что попал в яблочко, и в этой компании симпатичных, слегка инфантильных, эгоистичных болтунов многие зрители узнали себя. Только те, что на сцене, были органичны, остроумны и артистичны, какими каждому из зрителей хотелось бы быть.

Квартетчики решили развить успех и выпустили премьеру с еще более длинным названием: «Письма и песни мужчин среднего возраста времен караоке, дорожных пробок и высоких цен на нефть». К легким диалогам и многозначительным монологам в виде писем Леонида Бараца, Ростислава Хаита, Камиля Ларина и Александра Демидова добавились еще и песни группы «Несчастный случай». Речь в них идет вовсе не о караоке, пробках и нефти. А (будете смеяться) среди повседневных проблем опасающихся подступающей старости мужчин о вере, любви и отечестве. Вернее, о личных переживаниях по этому поводу каждого участника спектакля.

И тут снова вспоминается Евгений Гришковец, который сыграл свой новый спектакль «Прощание с бумагой» на очень близкие темы. Разница велика. Не в качестве зрелища. Каждый профессионально и не без изящества добивается своей цели. А именно в целях. Гришковец (его лирический герой, конечно) при всем очевидном желании понравиться публике прежде всего сам пытается научиться принимать неизбежные потери. Его ода бумаге (читай: письмам, книгам, дневникам, архивам, черновикам и прочему), которая постепенно выходит из употребления, вовсе не ностальгия по шелесту страниц. Его тревожит скукоживание личного пространства при бесконечном расширении границ и облегчении коммуникаций. Почерк, зависящий от сиюминутного состояния писавшего, тактильная память, заметки на полях, рождение мысли, очевидное в правках, — все, что несет в себе бумага, электронные носители в себя не вбирают за ненадобностью. Из написанного слова уходит личность. Мир унифицируется. Как это пережить? — вот болевая точка «Прощания».

А «Квартет И» представляет не процесс размышлений, а их результат. Причем результат этот стремится к афоризму, то есть к хорошо упакованному продукту, рассчитанному на овации зала. Спектакль превращается в цепь эстрадных скетчей, часто отменных и срывающих-таки аплодисменты. И тут зрителю выбирать: хочет покопаться в себе — ему на Гришковца, а весело хочет время провести в остроумной компании — прямая дорога на «Квартет И».