Любовь Муры

Роман предваряет предисловие, в котором автор пишет о своего рода «эпистолярной конвенции» 1930–1940-х годов — времени, когда почти не было телефонов, а уж «поговорить» с иногородним адресатом можно было исключительно при помощи писем. Поэтому история «любви Муры», киевлянки, к москвичке Ксюше, с которой она встретилась в санатории Мисхора, рассказана в письмах. Это эпистолярный роман, что в начале XXI века, безусловно в хорошем смысле, выглядит старорежимно.

Однако читателю доступны только письма Муры, которые она пишет Ксении — иногда в ответ, но чаще ответа не дождавшись. Поэтому они похожи на исповеди. «Какой ужас — прожить всю жизнь с нелюбимым мужчиной, с которым соединяют тебя только ночные часы, после чего, при дневном свете, приходится корчиться от отвращения к себе», — пишет Мура то ли Ксении, то ли себе. «Моя семья — это тяжелейшее бремя, и теперь, когда я уж стара, нести его мне осточертело». Или вот еще: «Я постарела резко и не могу подходить к зеркалу, но надо скушать и эту жизненную необходимость». Это монолог женщины раннесоветской России, чья жизнь в основе своей проходит на производстве и в общественной работе. Которая одна растит дочь, не любит мужа, ухаживает за больной матерью, болеет сама, стареет.

Обложка обещает лесбийскую любовь, но не вполне понятно, какие именно отношения связывают женщин. Мура нуждается в Ксении — это видно. Но физически ли — неясно. Ясно, что у нее есть потребность выговориться, а у автора — проговорить те волнения женской души, которые принято оставлять за скобками. Возможно, Мура пишет Ксении только потому, что женщине она может сказать то, что странно и неловко говорить мужчине.