Третья персона (2013 год)

Неважно, хорош на самом деле или плох сценарист и режиссер Пол Хаггис, важно, что он, как мало кто, способен вызывать прямо противоположные зрительские реакции. Для одних он тот самый автор, чье противоречивое «Столкновение» украло «Оскар» у «Горбатой горы». Для других — сценарист жесткой в своей эффективности «Малышки на миллион». Для третьих — и вовсе долгожданный яростный критик сайентологии, от которой Хаггис отрекся в 2009-м.

Что ж, теперь есть фильм, в котором отчетливо проступают сразу все личины Хаггиса, — «Третья персона», романтическая драма, мечущаяся между Нью-Йорком, Парижем и Римом в клишированной симфонии современных неврозов. В самом центре ее оказывается всегда немного растерянный Майкл (Лиам Нисон), успешный беллетрист, играющий с чувствами Анны (Оливия Уайлд), начинающей литераторши и его тайной любовницы.

Если такой сюжет не сильно будоражит сознание, вглядитесь в следующий: Эдриен Броуди играет мошенника, всеми силами пытающегося уехать из Италии, — пока он не влюбится в случайно встреченную в баре пылкую цыганку Монику (Моран Атлас) и не окажется втянут в ее собственную криминальную историю. Все еще не впечатлены? Тогда как насчет отчаянной разведенки с Манхэттена в исполнении Милы Кунис? Она меняет одну работу за другой, чуть ли не светясь от истощения, параллельно пытаясь лишить родительских прав своего самодовольного бывшего мужа (Джеймс Франко), художника с собственным лофтом.

Эти сюжетные линии Хаггис нагромождает одну на другую так неловко, что кажется, будто щелкаешь каналами, которые все, словно сговорившись, показывают только второсортное американское инди, — толком не выделяется ни одна. Надо отдать должное актерскому составу, вынужденному работать здесь с запутавшимися персонажами, прописанными куда хуже, чем опустошенные лос-анджелесцы «Столкновения». Определенную форму этому хороводу несчастных задает агрессивно проговаривающийся подтекст ощутимого отсутствия третьей персоны — жены, ребенка или таинственного любовника. Тем хуже, что финальное откровение, которое готовит своим героям Хаггис, на деле представляет собой сюжетный трюк, который мог быть порожден только всемогущим автором, любящим играть в Бога — или с самим собой.