Элли Паркер

Полуторачасовая версия изрядно позабавившей гостей фестиваля Sundance-2001 одноименной 16-миллиметровой короткометражки. Элли Паркер — это, собственно, Наоми Уоттс образца 2001 года — еще не «девушка Конга», а всего лишь неизвестная австралийская актриса, приехавшая покорять Америку. Поначалу кажется, что это вообще интимный видеодневник. Купленная в супермаркете цифровая камера режиссера (из экономии он даже сам сыграл здесь бойфренда героини) беспорядочно тычется в белокурую головку австралийской авантюристки инеотвязно следует за девушкой, документируя ее борьбу за место под солнцем Лос-Анджелеса, психическое здоровье и счастье в личной жизни. Которые, судя по фильму, несовместимы.

Художественных приемов тут три: крупный план, очень крупный план и собственно сюжет — невероятно смешной, глумливый и местами фантасмагорический. Максимально
идиотское направление задается с самого начала: в открывающем эпизоде Уоттс, пародируя свою роль в «Маллхоланд Драйв», лежит в утренней канаве под знаменитым холмом
с надписью «Голливуд». На ногах — сандалии, тело прикрыто окровавленным банным халатом. Через пять минут, похоже, провалившая пробы
в очередной мыльной опере из жизни Беверли-Хиллз героиня торопится на новый кастинг — разумеется, в таком же дурном софт-порно. Размазав по губам помаду, она бесконечно репетирует за рулем реплику о незаурядном таланте к оральному сексу. Глядя на то, как ее сиднейский язык пытается совладать с бруклинским выговором (и побеждает-таки!), понимаешь истинный масштаб таланта Уоттс. Да, это вам не танцевать с воображаемой обезьяной!

Дальше-больше. На кастинге Паркер встречает сдобная тетка лет пятидесяти (режиссер, увы, отбыл на кинофестиваль в Ванкувере), с которой Элли приходится разыгрывать продолжение орального монолога. Роль
брутального мачо в засаленных джинсах тетка читает по бумажке, с неподражаемой материнской интонацией.

Дома — то же самое кино: Элли писает, накуривается и занимается сексом так же торопливо, как и пробирается через автомобильные пробки. Ее бойфренд занят, кажется,
исключительно бренчанием на гитаре и сексуальным самоопределением (после секса, например, он признается Элли, что все это время представлял на ее месте Джонни Деппа). Любовь — обман, дружба — тоже, а голливудские вечеринки — и вовсе подстава: сначала приходится бузить, чтобы тебя заметили, а потом молиться, чтобы никто не вспомнил о твоем непристойном поведении. Жестокий, жестокий мир! Неужели через все это когда-то пришлось пройти и Николь Кидман, и Хиллари Суонк, и — страшно подумать! — даже Мерил Стрип?!