Last Folio

Юрий: «В январе 1997 года на похоронах своего отца я познакомился с Руженой Вайнорской — она была одной из примерно тысячи словацких девушек, которых в начале 1942 года посадили в первый поезд, шедший в Освенцим. Она тогда не погибла и пятьдесят лет спустя продолжала общаться с остальными выжившими. Она позволила мне ходить на их встречи, и так начался мой проект. Сначала это была серия фотопортретов, потом ко мне присоединилась Катя Краусова и сделала фильм, а теперь я снимаю найденные нами в Словакии книги. Больше чем за 10 лет работы я узнал истории множества судеб.

Помню, как одна из наших героинь, госпожа Грюнштейн, сказала как-то на прощание: “Мне так приятно, что вы захотели все это услышать. Я всегда хотела рассказать кому-нибудь о своей жизни”».

Юрий: «Госпожа Грюнштейн рассказывала Кате, как она после войны возвращалась пешком из Освенцима в Чехословакию. Группу, с которой она шла, возглавлял мужчина, который каким-то чудом сохранил волю к жизни и способность строить планы на будущее. У путников не было еды, они спали в покинутых домах, коровниках, лесах и все-таки преодолели путь. За эти две недели госпожа Грюнштейн вернулась к жизни: “Я была молодой женщиной и влюбилась, — говорила она, — несмотря на то, что мы ужасно выглядели и много месяцев не мылись, я все равно ощущала, как в мое тело возвращалась жизнь. Я не вышла за него замуж — мы потеряли друг друга в Любеке. Какое-то время я его искала и ждала, но мы встретились с ним только спустя много лет. Его фамилия была Краус”. Удивительное совпадение — ведь Катя уже давно знала эту историю во всех деталях: Краус был ее отцом».

Катя: «Мы приехали в Бардейов, бывший когда-то популярным курортом на польско-украинской границе. Здесь мы должны были снимать большую синагогу, на месте которой теперь находились лавка жестянщика и склад. Ее прекрасные своды были покрыты трещинами, фрески пришли в упадок, под крышей свили гнезда птицы. Снаружи висела облезлая табличка о том, что в 1942 году прямо из этой синагоги 3700 бардейовских евреев были отправлены в лагеря».

Катя: «В Бардейове мы встретили господина Шимоновича. Он долго и настойчиво уговаривал поехать и посмотреть с ним одно здание. Снаружи оно выглядело непримечательно — два окна и еврейская надпись над ними. Мы зашли туда в пять минут девятого утра, а в следующий раз я посмотрела на часы около трех часов дня.

В этом здании когда-то была еврейская школа. Время здесь застыло в 1942 году, в тот день, кода евреи из Бардейова исчезли навсегда. Там еще лежали учебники, проверенные работы, табели с оценками, но Юрия особенно поразили книги: распадающиеся тома, разваливающиеся корешки, рассыпающиеся страницы — именно тогда началась его “книжная” серия».

Катя: «Мы много раз приезжали в ту школу в Бардейов, и однажды нам сообщили о другом месте напротив, где тоже были книги. Мы пошли туда, и я стала разглядывать печати на книгах — на них были указаны имена и профессии владельцев. Я стала думать о тех, кто населял этот городок: врачах, мясниках, продавцах книг. Неожиданно я увидела печать “Якаб Дойч. Портной” — оказывается, это был том деда Юрия. Они никогда не виделись».

Истории героев описаны в книге Юрия Дойча и Кати Краусовой «Последний лист. Фотографическая память».

Изображения: Yuri Dojc, Portobello Media & Yuri Dojc Studio & Trigon production