Большой всплеск (2015 год)

Взвинченный, игривый, подчеркнуто богемный ремейк «Бассейна» — с Тильдой Суинтон вместо Роми Шнайдер.

На продуваемом всеми ветрами острове Пантеллерия (между Сицилией и Тунисом) прячется от мира рок-звезда Марианна (Тильда Суинтон). Она недавно перенесла операцию на голосовых связках, поэтому проводит дни, в основном, в тишине — благо и ее бойфренд, торчок-документалист Поль (Маттиас Шонартс), тоже не отличается болтливостью; да и для секса и солнечных ванн, главных занятий пары, лишние слова не нужны. Вот только будни Марианны и Поля вовсе не идиллия, а в раскаленном воздухе чувствуется напряжение — и вот, в самом деле, на загорающие тела падает увесистая тень. Тень от самолета, на котором к ним без приглашения направляется Гарри (Рэйф Файнс), культовый музыкальный продюсер и бывший любовник Марианны. Вот уж кто молчать не будет — да еще и притащит с собой половозрелую, только что объявившуюся в его жизни дочь (Дакота Джонсон).

Этот сюжет итальянец Лука Гуаданьино заимствует, конечно же, у «Бассейна» Жака Дерэ — но делает это так беспринципно, что чужое мгновенно становится в его фильме своим. Героев Дерэ (их играли, на минуточку, Роми Шнайдер, Ален Делон, Морис Роне и Джейн Биркин) подспудное сексуальное напряжение вместе с призраками былых страстей скорее по-декадентски сковывали, толкая на темную сторону. В фильме Гуаданьино же нездоровый конфликт телесности и душевных томлений буквально плещет с экрана (фрейдистское название подходит идеально) — взрываясь постепенно взвинчивающимися психологическими играми и все более агрессивным мачо-позерством, яростным грохотом хитов в саундтреке и манерной, подчеркнуто живописной режиссурой. Гуаданьино не просто дает своим звездам наполнить мясом колоритных персонажей — он еще и усиливает эмоциональный напор десятком приемов: так, например, когда Марианна и Гарри вступают в прямой конфликт, итальянец заставляет каждого взрываться истерикой на крупном плане, причем не отрывая глаз от камеры; в сущности, оба орут не друг на друга, а прямиком в зрительный зал.

Гуаданьино, как было понятно еще по его предыдущему фильму с той же Суинтон «Я — это любовь», прежде всего певец современной, смехотворной, жовиальной и травмированной аристократии — и он, конечно, не может удержаться от нелепой рифмы между отдыхающей на Пантеллерии богемой и вынужденно прибитыми сюда беженцами-африканцами. Но эта уступка морали, кажется, нужна ему лишь для элементарного баланса — иначе «Большой всплеск» рискнул бы потонуть под собственным бурным потоком спермы, пота и, да, крови. Что видят, наблюдая за битвами раздутых эго, несчастные нелегалы? Картину, надо думать, несколько для них неожиданную — верхушку условно цивилизованного мира, которая отчаянно рвется обратно в животное состояние и ничего не может с собой поделать.