Москва и москвичи в искусстве XX–XXI веков

Time Out решил вспомнить еще и образы московской жизни из литературы того времени. В нашей подборке: советы для приезжих от Саши Черного, размышления о «квартирном вопросе» Воланда, мытарства главного героя «Москвы — Петушков» и наблюдения Юрия Трифонова.

Аристарх Лентулов. «Кремль», 1910

Саша Черный. «Руководство для гг., приезжающих в Москву», 1909:

«В опросном полицейском листке, в графе “Для какой надобности приехал?” — пиши: “Для пьянства”. Самый благонамеренный повод.

Выгоднее приезжать вдвоем — тогда можно взять один номер и уехать на полчаса раньше компаньона, не заплатив.

Жидкостью от клопов полезно смазаться еще на станции отправления. Ее же можно принять и внутрь, так как московские клопы залезают даже в горло.

Так как перед многими московскими вратами нужно обнажать голову, то, чтобы не ошибиться, носи все время шляпу в руках.

Завтрак в Славянском базаре (селянка, кулебяка и расстегаи), обед у Тестова (кулебяка, расстегаи и селянка), ужин у Омона (расстегаи, селянка и кулебяка), похороны на Ваганьковском кладбище.

Сев на извозчика, вообрази себя на взбесившейся двуспальной пружинной кровати. Сообразно тому и поступай.

В Третьяковскую галерею иди утром, пока ты трезв и не сыт. Увидев учителя, объясняющего ученикам картины, — пережди в уборной, пока он уйдет, — тогда наслаждайся».

Петр Кончаловский. «Москва 1931»

Михаил Булгаков. «Мастер и Маргарита», 1929–1940:

«[Москвичи — ] Люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или из золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж… и милосердие иногда стучится в их сердца… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…»

Александр Лабас. «Улица Горького вечером», 1963

Венедикт Ерофеев. «Москва — Петушки», 1969–1970:

«Все говорят: Кремль, Кремль. Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел. Сколько раз уже (тысячу раз), напившись, или с похмелюги, проходил по Москве с севера на юг, с запада на восток, из конца в конец и как попало — и ни разу не видел Кремля.

Вот и вчера опять не увидел — а ведь целый вечер крутился вокруг тех мест, и не так чтоб очень пьян был: я как только вышел на Савеловском, выпил для начала стакан зубровки, потому что по опыту знаю, что в качестве утреннего декохта люди ничего лучшего еще не придумали. (…) Вы, конечно, спросите: а дальше, Веничка, а дальше — что ты пил? Да я и сам путем не знаю, что я пил. Помню — это я отчетливо помню — на улице Чехова я выпил два стакана охотничьей. Но ведь не мог я пересечь Садовое кольцо, ничего не выпив? Не мог. Значит, я еще чего-то пил».

Петр Оссовский. «Московский Кремль зимой», 1979

Юрий Трифонов. «Долгое прощание», 1973:

«А Москва катит все дальше — через линию окружной, через овраги, поля, громоздит башни за башнями, каменные горы в миллионы горящих окон, вскрывает древние глины, вбивает туда исполинские цементные трубы, засыпает котлованы, сносит, возносит, заливает асфальтом, уничтожает без следа, и по утрам на перронах метро и на остановках автобусов народу — гибель, с каждым годом все гуще. Ляля удивляется. “И откуда столько людей? То ли приезжие понаехали, то ли дети повырастали?”»