Нелюбовь (2017 год)

Мальчик Алеша остался в семье один. Родители его живы, но уже почти развелись и разъехались по новым квартирам, чтобы жить с новыми любовниками. Мать Евгения, как она утверждает, никогда мужа не любила, вышла замуж по залету и теперь ищет счастья с богатым 50-летним лысеющим мужчиной. Отец Борис ждет от своей девушки нового ребенка: ему без семьи нельзя, у него начальник православный. Щупленький Алеша слушает их яростные споры на кухне, кто же должен забрать сына к себе, или лучше отдать его в детдом. А затем тихо уходит в школу и больше не возвращается домой.

Звягинцев очень ярко и честно показывает свое отношение к российской повседневности. По телевидению герои смотрят программу Дмитрия Киселева, где он эмоционально рассказывает про донбасский конфликт, а по радио слушают об очередных идиотских законодательных инициативах, например, о запрете на пропаганду… апокалипсиса (действие происходит в 2012 году, запись радиоэфира реальная). А последняя сцена фильма — с главной героиней, которая в спортивном костюме Bosco с большой надписью Russia на груди бежит по дорожке, а затем без сил останавливается. Весь подтекст понятен без лишних слов.

Звягинцев после «Левиафана» прослыл в обществе русофобом, снимающий пасквили про «Рашку-говняшку» на потребу европейской толпы. Но понимать так режиссера — значит, принижать его до уровня исключительно политического автора, что, конечно, не так. Его творчество неотрывно от российского контекста. Но при этом темы его — общечеловеческие. Этого, кстати, не смогли понять в Минкультуры, поэтому потенциально главный российский фильм года снят вообще без финансового участия государства.

О чем же это кино на самом деле? Как выясняется, о всеобщей атрофии душ, как бы это пошло ни звучало. Фильм имеет много общего с великими Ингмаром Бергманом и Михаэлем Ханеке. С последним Звягинцев даже, кажется, ведет диалог: у Ханеке ведь был пронзительный, гениальный фильм «Любовь» о смерти и любви. А вот у российского режиссера — наоборот, о жизни, но без любви. В этом смысле английское название фильма, Loveless, даже точнее: здесь еще нет ненависти, но и любви уже не осталось.

Мир без любви по версии Звягинцева — это как мир «Игры престолов»: здесь всегда скоро зима. Фильм начинается с бессловесной пятиминутной панорамы ноябрьского леса с первым снегом, гениально снятой постоянным звягинцевским оператором Кричманом. В московском парке не осталось ничего живого: только корявые ветки без листьев и подмерзлый пруд. Здесь мы первый раз встречаем Алешу, понурого мальчика без интересов и особенностей, который все же старается оставить свой след в мире: закидывает на ветку палку, к которой привязана оградительная красно-белая лента. Она так и останется хлопать на ветру до самого конца.

«Нелюбовь» вовсе не манипулирует зрителем. Всем же и так понятно, что религия (в данном случае, конечно, православие) перестала вести человека к светлому, а превратилась в последнее прибежище лицемера. Без Звягинцева очевидно, что у людей вместо сердца осталась, по меткому выражению главной героини, «непроглядная, полная говна жопа». Наконец, в мире победившей нелюбви даже родителям ребенка вовсе не интересно, где же он находится.

Конечно, в людях еще осталось ничем не подкрепленное сострадание. Поисками Алеши по всей округе занимается местный аналог «ЛизаАлерта», общественной организации по поиску пропавших без вести. Активисты «ЛизаАлерт», кстати, консультировали авторов и даже упомянуты в титрах. Но этой бескорыстности противопоставляется шокирующая, беспросветная, полная боли развязка, во время которой становится окончательно ясно: все мы обречены. Не любящие друг друга люди все равно нарожают новых нелюбимых детей, и этот порочный круг уже не разорвать. Конечно, после такой бескомпромиссной концовки Звягинцева снова обвинят в «чернушности». Но в глубине души даже самые завзятые скептики будут знать: режиссер, как и в прошлые разы, кругом прав.