Убийство в Восточном экспрессе (2017 год)

Кеннет Брана экранизировал самый знаменитый роман Агаты Кристи — с множеством звезд, великолепными зимними пейзажами и собой любимым в главной роли. 

Надменный бельгийский хлыщ, он же — всемирно знаменитый сыщик Эркюль Пуаро, требует на завтрак два яйца. Не просто два яйца, а два идеальных яйца, совершенно одинаковых по форме и размеру. Измерив линейкой и забраковав очередную пару, Пуаро снисходительно утешает мальчика, доставившего ему завтрак: «Ты не виноват, виновата курица». Природа в принципе несовершенна — в том числе и человеческая. Для Пуаро это большая проблема.

Великий сыщик впадает в ступор при виде плохо завязанного галстука, зато, узнав об убийстве, обретает душевное равновесие. Тут уже ничего не изменишь, труп есть труп, и главное теперь соблюсти баланс — «раз есть убитый, значит, нужно найти убийцу». Но дело, с которым ему предстоит столкнуться, выбьет его из колеи — жертва окажется не такой уж жертвой, а преступник не таким уж плохим.

Пересказывать сюжет «Убийства…» — дело неблагодарное: это чуть ли не самый знаменитый роман Агаты Кристи, и каждый второй (или каждый первый, прочитавший Википедию) знает, кто кого убил в знаменитом поезде и зачем. Видимо, в том же направлении думал и Кеннет Брана, когда брался за сценарий — а потому решил сосредоточиться не на преступлении и его разгадке, а на том, кто все это дело расследует.

Итак, несмотря на то что с афиши на нас подозрительно смотрят Джонни Депп, Пенелопа Крус, Мишель Пфайффер и еще с полдюжины звезд, главная роль отдана Златопусту Локонcу (то есть, простите, режиссеру Кеннету Брана). Его Эркюль Пуаро — самовлюбленный эгоцентрик, по-настоящему единственный VIP-пассажир «Восточного экспресса». Начиная с затянувшейся интермедии (той самой с яйцами) и заканчивая финалом, в котором нам намекают, что это, возможно, еще не финал, «Убийство…» — история Эркюля, его замечательных усов, любви к свежей выпечке, его патологического чистоплюйства. Вместо того чтобы следить за ходом расследования и обращать внимание на какие-то дурацкие улики, мы вместе с Эркюлем проживаем его маленькую жизнь: читаем Диккенса, надеваем на ночь специальный чехольчик для усов, кушаем пирожное, целуем фотографию какой-то девицы. Зачем нужен чехольчик, кто была эта девушка на фото и почему именно Диккенс, не объясняется — это личные находки Кеннета Брана, итоги его работы над ролью, прямо-таки по Станиславскому.

А когда Пуаро начинает говорить, птицы смолкают. Это интонации человека, привыкшего декламировать Шекспира (а Кеннет Брана, напомним, переиграл весь шекспировский репертуар). Даже «высокоактивный социопат» Шерлок кажется на его фоне скромным, заурядным человечком.

Как актер Брана выложился в фильме на все сто. Как режиссер сделал гораздо меньше. Но, по крайней мере, он собрал отличных актеров, выдав каждому по небольшому монологу. И он не поскупился на декорации: «Восточный экспресс» показан во всем своем великолепии как внутри, так и снаружи. Алое кимоно одной из героинь, шампанское в хрустальных бокалах, сияющий снег за окном, бархатный китель коридорного — все это исключительно красиво и, как любой театральный реквизит, исключительно важно.

Ну а если уж так хочется настоящего детектива, чтобы угадывать убийцу до последнего и в конце концов ошибиться — сходите на «Скрюченный домишко», это тоже по Агате Кристи, и идет буквально в соседнем зале. 

ОЛЬГА МАРШЕВА