Закат (2018 год)

Будапешт, 1913 год. Молодая Ирис Лейтер (Юли Якаб), дочь погибших в огне владельцев шляпного магазина, возвращается в родной город после длительного отсутствия. Ее цель — устроиться на работу в родительское заведение, до сих пор носящее ее фамилию. Однако все, от нового владельца магазина (Влад Иванов) до бородатого извозчика, смотрят на девушку косо, недоговаривают и всячески пытаются гостью спровадить. Вскоре Ирис обнаруживает, что подобная осторожность в обращении с ней — неспроста, а все ниточки ведут к ее внезапно объявившемуся брату, который пять лет назад изрубил на куски местного графа, а теперь планирует кое-что похуже. Карьера Ласло Немеша, наверное, самого известного на сегодня венгерского кинорежиссера, началась всего три года назад, зато так стремительно, что ее наверняка вставят в будущие учебники по истории кино. Пробывший несколько лет ассистентом у другого знаменитого венгра Белы Тарра, Немеш первой же своей картиной собрал своеобразный джекпот: Гран-при Каннского кинофестиваля, «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке и нехилую кассу на родине, не говоря уже о повсеместных восторгах мирового киносообщества. Фильм назывался «Сын Саула» и рассказывал основанную на дневниках зондеркоманды историю венгерского еврея, который в октябре 1944 года пытается похоронить тело своего якобы сына посреди ада газовых камер Освенцима. Наверное, больше своего нечеловеческого содержания картина поражала каким-то беспрецедентным техническим мастерством: беспристрастной, почти филигранной работой камеры и невозможным саунд-дизайном, которые со сверхъестественной достоверностью воспроизводили чудовищный мир самого известного концлагеря Второй мировой. От «Заката», всего второго полного метра режиссера, ждали, разумеется, не меньшего откровения, но закономерно разочаровались, когда на премьере в рамках Венецианского фестиваля получили столь же техничную, но еще более длинную и бессвязную историю, разворачивающуюся уже в эпоху бульварных романов и политических интриг в духе «Вампиров» Луи Фейяда. Вместо работника «фабрики смерти» Саула — работница шляпной мастерской. Вместо многоязыкого Вавилона польского концлагеря — еще более масштабный и столь же угрожающий Будапешт на пике своего индустриального развития. Отличия, как можно догадаться, лишь внешние. Внутри — то же увлечение человеческой энтропией и хаосом толпы, обрывками звуков, сливающихся в истерию, и чередой лиц, складывающихся в чудовищную мозаику, из которой усилиями съемочной группы тонкой нитью прорывается мелодия гуманизма. Даже сюжетно оба фильма перекликаются: Саул ищет способ похоронить тело мальчика, которого считает своим сыном, пока все вокруг твердят, что никакого сына у него нет; Ирис, узнав о судьбе брата, оказывается одержима его поисками, несмотря на сомнительность фактов и показаний окружающих. Но если присмотреться, «Закат», отнюдь не повторение «Сына Саула», а скорее полная его противоположность. Если и близнец, то злой, если зеркало — то кривое. Там, где первая картина Немеша пыталась огонь потушить, новая на протяжении двух с лишним часов медленно его раздувает, приводя в финале к пожару, пожирающему всех без разбора. Еще не столь смертельный, как печи Освенцима, но не менее дурманящий, сюжет «Заката» начинается мечтательной, подобной видению, сценой с примеркой вычурных шляп, а заканчивается внезапным от этого сна пробуждением: в земляном окопе среди одетых в одинаковые серые каски испуганных солдат — итог, который, как мы знаем, не сулит Европе ничего хорошего.