Холодная война (2018 год)

«Скажем «Нет» растрате народных талантов!» — решили партийные боссы в послевоенной Польше, и молодой дирижер Виктор, грезивший джазом, отправился месить грязь по деревням, разыскивая дарования-самородки. За пару месяцев ему нужно было сколотить ансамбль, который стал бы визитной карточкой счастливого польского крестьянства и засвидетельствовал миру всю мощь и благоденствие развивающегося социализма. И Виктор такой коллектив собрал. Его звездой стала местная Фрося Бурлакова (она же свинарка Глаша из фильма Пырьева «Свинарка и пастух»). Звали «свинарку» Зулой. И, конечно же, у Зулы с Виктором случился роман. Вот только воспевать всю жизнь «родного и любимого Сталина» джазовому пианисту совсем не хотелось: на первых же зарубежных гастролях он дал деру в Париж. Зула с ним не поехала — и они оказались по разные стороны баррикады.

Когда на экране крутятся девичьи юбки, а каблучки отстукивают морзянку о «счастье без конца и без края», может показаться, что перед нами еще одна история деревенской простушки, получившей пропуск на большую сцену. Но надо ли говорить, что это не так? Да, «Холодная война» Павла Павликовского, получившая приз на Каннском фестивале за лучшую режиссуру, плоть от плоти советского кинематографа, вот только интонации, понятное дело, здесь абсолютно другие. Поэтому польской Бурлаковой быстренько объяснят, какие песни она должна петь, на кого ей надо стучать и в какой цвет свои волосы красить.

Тем не менее, с выводами не спешите: «Холодная война» — это прежде всего история двух людей, запутавшихся и в себе, и в отношениях, и в том времени, которое им досталось. Здесь нет спекуляции на теме «любовь в эпоху крепнущего авторитаризма», хотя она (тема) способна спровоцировать любого режиссера и сценариста. Но Павликовский делает все, чтобы на подобные провокации не поддаваться: он максимально деликатен и лишь фиксирует приметы времени, стараясь избегать лобовых комментариев.

Впрочем, история Зулы и Виктора говорит сама за себя. Начинается она с песни из «Веселых ребят», которую нагловатая белобрысая деваха поет на прослушивании (помимо прочего, там есть фраза «Как хорошо на свете жить»). А в финале — искалеченная кисть пианиста и ощущение раздавленности, как будто машина времени проехалась по героям всеми своими колесами. Ведь, по сути, ни один из них так и не состоялся. Они не смогли, да и не захотели приспособиться ни к одному из миров: ни к миру официальной социалистической эстрады, ни к джазовому раздолью французских кабаков. А такие, как есть, без масок — Зула и Виктор вряд ли кому-то нужны.

Кстати, не верьте тем, кто вам скажет, что «Холодная война» — это очередной артхаус, предназначенный лишь для эстетов. Наоборот: фильм Павликовского прост и понятен, он абсолютно зрительский. И вот как раз фанаты воинствующего эстетизма могут быть недовольны — им «Война» покажется слишком мелодраматичной. Элементов мелодрамы здесь действительно очень много, да и без манипуляций Павликовский не обходится, вот только в миллиметре от заветной черты, за которой мелодраматизм превратился бы в пошлость, режиссеру все-таки удается остановиться.

Выручает сдержанная манера фильма, его скупость на выводы и комментарии, пунктирная подача материала и главное — удивительная лаконичность «Холодной войны», в которой нет ни одного лишнего кадра. Другая важная особенность, которая всегда всплывает в разговорах о работах Павликовского: «Война» снята в формате 4:3. Понятно, что это любимый прием режиссера, особенность его стилистического почерка и так далее. (Напомним, что «Ида», получившая «Оскар» как лучший фильм на иностранном языке, сделана в том же формате). Тем не менее, узость кадра в этот раз кажется какой-то искусственной: ничего нового этот прием не добавляет, а ощущение загнанности и тесноты возникает и без него.