Братья Систерс (2018 год)

Орегон, 1851 год, расцвет золотой лихорадки. Братья-головорезы по фамилии Систерс (Джон Си Райли и Хоакин Феникс) промышляют наемными убийствами и не особо задумываются о собственном будущем. Тем более что властный Командор (Рутгер Хауэр), у которого они состоят на службе, подкидывает бандитам одно дело за другим. Вот и теперь им надо выследить и прикончить химика-золотоискателя Германа Уорма (Риз Ахмед), предварительно выпытав из него революционную формулу добычи золота. Начавшееся как обычно, новое задание, однако, приведет героев к совершенно непредвиденной развязке. Как принято говорить в таких случаях, перед нами англоязычный дебют француза Жака Одияра —  большого европейского режиссера, которого в Новом Свете, да и у нас знают преимущественно по криминальным драмам с ведущими франкоговорящими звездами: в свое время одни из первых своих ролей у него исполнили Матье Кассовиц, Тахар Рахим и Маттиас Шонартс. В последний раз, когда про Одиара что-то было слышно, он выиграл «Золотую пальмовую ветвь» за фильм про тамильского боевика в Париже. «Дипана», несмотря на все оказанные ему почести, тогда практически никто не стал смотреть. «Братья Систерс», несмотря на то, что продвигают их тоже как фестивальное кино (фильм получил приз за режиссуру в Венеции), что уже успело сказаться на американском прокате ленты, конечно, ожидает гораздо более удачная судьба. Все-таки голливудские лица на афише, расхваленный первоисточник в основе (выигравший всевозможные канадские литпремии исторический роман Патрика де Витта). В конце концов, сам жанр вестерна последние пару лет переживает настоящий расцвет — и перед нами один из самых искусных его образцов. В своем новом фильме Одиар рисует архаичный и давно понятный, почти что вышедший из классических вестернов мир Дикого Запада, мужчин и американского мифа, стоящий на пороге цивилизации. Братья Систерс, как его наиболее выразительные представители, сталкиваются с прогрессом в прямом смысле слова: сначала в виде зубной щетки, а потом и уборной с водопроводом. Для вспыльчивого балагура Чарли (безумный Феникс) это модный пустяк, не меняющий варварскую суть его жизни, состоящей из убийства и грабежа; для более замкнутого и вдумчивого Илая (интонационно безупречный Райли) — наоборот, сигнал к переменам, которые уже давно назрели в душе бандита и душном воздухе прерий. В противоположность героям действует другая пара персонажей — химик Уорм и скаут Моррис (Джейк Джилленол), переметнувшийся из стана Командора на светлую сторону. Оба предстают эдакими идеалистическими версиями прогрессивных людей своего времени. Если братья большую часть дороги (а в фильме предостаточно дорожных разговоров) поминают алкоголика-папашу и меряются членами, то Уорм с Моррисом обсуждают возможность построения идеального общества по образу сенсимонистов. Эти две противоположные по духу силы — жажда наживы и культура участия, право сильного и равноправие — достаточно типичный для жанра конфликт высокого с низким. Но когда сюжет подойдет к точке кипения, а противники встретятся лицом к лицу, Одиар развернет историю в совершенно непредсказуемом направлении. При всем при этом стилистически фильм наполнен жанровыми клише и приемами немого кино под завязку — взять хотя бы отмеряющее ритм повествования каше. Но как сами герои картины кардинально меняются по ходу своего путешествия, так и режиссер постепенно переводит вестерн из разряда бодрого ностальгического оммажа в совершенно иное измерение, близкое по духу к тону притчи. К финалу это цельное, идеалистическое, одновременно мрачное и жестокое романтическое полотно выходит и вовсе уж к непривычным, даже сказочным для вестерна высотам. Что более важно, на податливую жанровую структуру фильма здесь накладываются не только философские размышления героев о состоянии западной цивилизации, но и — в более широком разрезе — метафизические наблюдения о текущем месте кинематографа в целом. История братьев в этом понимании может быть рассмотрена и как история кино, на протяжении ста с лишним лет не раз менявшего координаты, сбивавшегося с пути, отстреливавшегося от недругов, гнавшегося за мертвецами и вконец запутавшегося в собственных мотивах. Одиар показывает, что этому многострадальному, двойственному, в каком-то смысле трагическому искусству пора, наконец, вернуться домой.