Мы (2019 год)

Аделаида (Лупита Нионго), молодая мать за тридцать, вместе с семьей приезжает на отдых в родительский дом на побережье Калифорнии. Когда-то, еще будучи ребенком, она случайно забрела в один из здешних аттракционов и в сумеречном зеркальном лабиринте столкнулась с ожившей копией себя. Спустя годы воспоминания об этом инциденте все еще преследуют героиню, несмотря на то, что рядом любящий муж и двое прелестных детей. И не случайно: внезапно появляющиеся дурные предзнаменования недвусмысленно намекают, что в эту поездку Аделаиде и ее семье и впрямь может угрожать что-то очень опасное.

Второй фильм Джордана Пила, нового голливудского любимчика, автора суперуспешного хоррора «Прочь», взявшего в 2017 году «Оскар» и кассу в пятьдесят семь раз больше своего бюджета, начинается с почти бессловесного и потому эффектного пролога: девочка, разминувшись с родителями, попадает в зловещий аттракцион – эдакое королевство кривых зеркал, где к собственному ужасу находит свое ожившее отражение. Уже за эти энигматичные пять минут, после которых пойдут начальные титры, Пил умудряется плотно утрамбовать экран (не)навязчивым символизмом: альбом Thriller Майкла Джексона (от слова thrill, т. е. дрожать от испуга) на футболке, надпись «Найди себя» при входе в лабиринт и обязательная для жанра отсылка к Библии, сулящая неизбежную кару.

Значительно разыгранный (при помощи цвета, света, ракурсов и музыкальной дорожки), этот зачин поднимает и без того завышенные ожидания от фильма до вполне хичкоковских высот; кажется, что Пил решил взять лучшее, что было в его прорывном дебюте (а именно сцену с «погружением»), и вывести на новый художественно-смысловой уровень. Потому стартующее дальше привычное зрителю кино (беловоротничковая семья едет на отдых, где с ними происходит что-то нехорошее) воспринимается исключительно как необходимость – обманчиво неприхотливая дань жанру перед стартом чего-то гораздо более масштабного и по замыслу, и по исполнению. К сожалению, в обоих случаях зрителя, скорее всего, ожидает разочарование.

С одной стороны, уж со смыслами у Пила, который так ловко разобрался с темой расизма в предыдущей картине, должно быть все в полном порядке. И действительно, если отбросить упомянутый пролог, фильм начинается как традиционный слэшер про незнакомцев, забравшихся в дом безобидного семейства, но чем дальше, тем более размытыми становятся рамки жанра и тем больше режиссер уходит в сторону не сиюминутного ужаса, а тревожащих обобщений. Как и в случае с «Прочь», «Мы» – лишь формально является хоррором, начинкой же тут вновь служит социальное бичевание и срыв идеологических покровов: двойничество и лицемерие как национальная идея, слепота и глухота американцев, предпочитающих не знать цену собственного комфорта, и незаживающие раны прошлого, скрытые за внешним благополучием нации.

Все это режиссер и по совместительству сценарист Пил тщательно упаковывает в монологи героев, в сюжетный символизм (тайная сеть маршрутов «Подземная железная дорога» времен рабства, акция Hands Across America), нещадную иронию и периодически проскальзывающие нехитрые аллегории. Однако цельного высказывания не получается. Вместо одной конкретной, но точно бьющей идеи, одного простого, но говорящего образа, Пил на этот раз пытается выстроить целую систему образов и идей, закидывая зрителей все новыми деталями и обрывками мыслей, очевидно, не зная, где остановиться. В чем-то безусловно интригующий, но по большей части сырой и неструктурированный посыл режиссера в результате легко сводится к одной-двум фразам, мудро взятым на вооружение маркетологами еще на стадии пиар-кампании: «Мы – американцы» (игра слов на уровне названия – Us как «мы» и U.S. как «Америка») и «Худший враг – это мы». Максимально абстрактные, приложимые к любому месту, они одни и работают в фильме в качестве осмысленного утверждения.

Увы, с действием в ленте все еще печальнее: когда в кадре появляются обещанные злодеи-двойники, вместо того, чтобы начать терроризировать привилегированную американскую семейку, они чинно рассаживаются и начинают проговаривать свои мотивы (а заодно и авторскую интенцию) вслух. Оно и понятно – ставки в новой картине создателя «Прочь» высоки, и Пилу очень важно расставить правильные акценты с самого начала, чтобы зритель ненароком не свалил, решив, что автор слишком много о себе возомнил. Однако на этом неблагодарном занятии режиссер в итоге и застревает, начисто забыв о жанровом драйве, правилах игры и более-менее приличном саспенсе – там, где прошлой картине удавалось почти бесшовно совместить хоррор-тропы с актуальным смысловым наполнением, не пускаясь в излишние объяснения, «Мы» безуспешно ковыляет вплоть до самого финала, так и не придумав способа пугать и обличать одновременно. 

В общем, если эта картина что и доказывает по сотому разу, так это что стремление высказаться за всех и обо всем редко когда приводит к хорошему результату – однако именно этим и любят заниматься спешно провозглашенные вундеркинды. По крайне мере, бывшему юмористу Джордану Пилу «Оскар» выдать явно поторопились.