Преступный человек (2019 год)

Грузия, наши дни. Две машины неторопливо едут по проселочной дороге. В одной из них сидит вратарь тбилисского «Динамо» и национальной сборной по футболу Константин Геловани. Неподалеку от благоустроенной трассы оба автомобиля остановятся, прозвучат три выстрела, и безжизненное тело Константина окажется на земле. Свидетелем убийства совершенно случайно станет Георгий Месхи (Гиорги Петриашвили) — правда, его имя мы узнаем только из финальных титров. Как и зритель, он наблюдает разворачивающуюся трагедию издалека.

Придя домой, мужчина даже поднимает трубку телефона, чтобы позвонить в полицию — но, услышав голос дежурного, свое решение меняет. Георгий работает инженером на стремительно разваливающейся угольной шахте, дома его ждут сестра и племянница, вокруг него — серый пейзаж провинциального запустения. Преступление «заражает» свидетеля: он вновь и вновь возвращается на место происшествия, посещает похороны вратаря, наблюдает за его женой и дочерью, отправляется в архив и внимательно изучает дела убийц начала прошлого века. Наконец мужчина покупает пистолет и ищет повод им воспользоваться.

«Преступный человек» — второй фильм Дмитрия Мамулии, художественного руководителя и идеолога Московской школы нового кино. Картина была единственным российским участником прошлогоднего Венецианского фестиваля (ее премьера прошла в программе «Горизонты»), несмотря на то, что она насквозь пропитана грузинским колоритом и снята полностью на грузинском языке. В кадре практически нет профессиональных актеров. Например, исполнитель главной роли — охранник театрального института в Тбилиси.

Громкое убийство Геловани всколыхнуло всю страну. По телевизору показывают интервью министра внутренних дел и президента футбольного союза, появляются другие свидетели (слышавшие выстрелы, но толком ничего не видевшие), корреспонденты атакуют напуганную и растерянную вдову жертвы. Проходят недели, а никаких вещественных улик нет. Этот второй — медийный — план оказывается для Мамулии крайне важен.

Герои картины — исключительно мрачные и молчаливые люди. Если бы не репортажи на экране, мы бы не имели ни малейшего понятия, что на самом деле произошло и как на данный момент продвигается расследование. Однако СМИ упорно ищут простых ответов на сложные вопросы. Почему убили Геловани? Договорные матчи? Связи с криминальными авторитетами? Должно быть какое-то максимально понятное объяснение — но его нет. Мир не делится исключительно на жертв и убийц, существует еще и очевидец событий. Говорит он или молчит, не так уж важно — он в любом случае становится соучастником, и этот статус принципиально отличает его от тех, кто узнал о случившемся из выпуска новостей.

Сложная работа Мамулии сознательно «выламывается» из привычных жанровых рамок. Вот произошло преступление; вот полицейские пытаются его раскрыть — формальная детективная канва вроде бы соблюдена. Однако сюжета, построенного вокруг единственного дела, для реализации замысла режиссера недостаточно. Так из частного случая прорастают сразу несколько историй, объединенных темой непонятного влечения к убийству. Свидетель оказывается повязан и обречен: тот, кто хотя бы один раз наблюдал за смертью, уже не сможет противостоять влечению к ней.

«Преступный детектив» — удобный жанровый конструкт, эдакая модель для сборки. Георгий напоминает не живого человека, а тень: он практически не говорит, зато внимательно слушает, подмечая детали. Основная сюжетная линия теряется в потоках информации и незначительных бытовых эпизодах: убийство Константина Геловани растворяется в других преступлениях, как измеряемые значения «тонут» в шуме. Значительное место в фильме занимает репортаж об убийстве футболиста Андреса Эскобара, однофамильца наркобарона Пабло Эскобара. Защитник сборной Колумбии на чемпионате мира забил мяч в свои ворота, а по возвращении на родину был застрелен — один из болельщиков не простил ему досадной ошибки. Случилось это в Медельине, городе, где совсем недавно царствовал Пабло Эскобар. Удивительным образом судьбы двух совершенно разных людей переплелись раз и навсегда. Совпадение? Случай? Так ли важен ответ? Справедливы эти вопросы и в деле грузинского вратаря.

Психологические метания главного героя глубоко укоренены в литературе: от «Преступления и наказания» Достоевского до «Постороннего» Камю. Картина Мамулии претендует на точно такие же метафизические поиски. Есть у нее и тематические киноаналоги. В первую очередь стоит вспомнить драму «Короткий фильм об убийстве» Кшиштофа Кесьлевского, наглядно и укрупненно показывающую абсурдность и в то же время будничность одного конкретного преступления.

Благодаря двум блестящим операторам — Алишеру Хамиходжаеву и Антону Громову — визуальный ряд «Преступного человека» вызывает ассоциации с творчеством турка Нури Бильге Джейлана, литовца Шарунаса Бартаса или даже филиппинца Лава Диаса. Режиссер равняется на классиков современного авторского кино с первых же секунд фильма: извилистая дорога разрезает кадр на две части, по ней неторопливо едут две машины. Примерно так же бычки, везущие повозку, долго и упорно пробирались с правого верхнего угла экрана в левый нижний в черно-белой драме Диаса «Иеремия, книга первая: Легенда о принцессе ящериц». Мамулия снимает медитативное и вдумчивое кино, однако по-настоящему медленным его не назовешь. В его режиссерском стиле скрыто много направлений и влияний, но индивидуальный голос за ними слышен далеко не всегда.

Новая картина Дмитрия Мамулии — большое событие для российского авторского кино. «Преступный человек» предлагает обильную пищу для размышлений: его интересно анализировать, разбирая значимые детали и находя параллели с другими произведениями искусства. Можно не сомневаться, что традиционный Q&A с режиссером после сеанса обязательно вызовет живую дискуссию. Однако едва ли «Преступный человек» окажется новым словом в отечественном кинематографе. В него вложено много сил и кинофилософских знаний, но оригинальности ему это не прибавляет: лента распадается на отдельные, пусть и впечатляющие сцены, так и не складываясь в единую конструкцию.