Живой труп

На счету «Живого трупа» — не одна постановка: начиная с дореволюционной в МХТ с Москвиным в главной роли. На излете 90-х «Живой труп» выпустили в «Эрмитаже»: Михаил Левитин и Давид Боровский развесили на веревках персидские ковры — герои отчаянно их выбивали под танго Пьяццолы. Теперь Марк Розовский вместе со сценографом Станиславом Морозовым в своей версии застелили коврами весь пол маленькой сцены и даже накрыли ими столики и скамейки. Музыку особо искать не стали: включили цыганские песни, под которые то и дело отплясывает трио — темпераментный «цыганенок» и две барышни, звенящие монистами.

Главный герой, Федя Протасов, — хороший человек, лучше многих, но непутевый. Все время пьет да пирует на последние деньги с цыганами. Покинутая им жена Лиза после долгих страданий наконец решает начать новую жизнь уже с другим мужчиной — другом семьи Виктором Карениным. Муж ее отпускает, но только развода не дает — не желает тащить свою личную жизнь в суд. Федя придумывает другой выход — разыграть собственную смерть и тем самым освободить супругу. В финале его обман, конечно, открывается. Измученный обстоятельствами и загнанный в тупик, герой стреляется.

Протасов у Толстого, несмотря на все свои недостатки, герой бесконечно обаятельный и чистый. У актера Владимира Юматова он тоже обаятельный, но уже зараженный циничным равнодушием: Федя может сначала вполне по-хозяйски зажимать в углу цыганку Машу, а потом всерьез вести с ней разговоры об их целомудренной и дружеской любви. Впрочем, остальных персонажей режиссер сделал куда большими пошляками и циниками. Ушлая мещаночка Лиза, заливаясь самодовольным смехом, катается по полу со своим новым женихом; Каренин, сжав зубы, цедит слова, не в силах сдержать свирепое собственническое чувство. Розовский неожиданно превратил всех героев в неприятных типов, утрясающих свои дела в мире ковриков, табуреточек и диванчиков. Есть от чего застрелиться.