Последняя ошибка Моцарта

Новый спектакль Юрия Еремина «Концерт обреченных» равен самому себе — он равнодушен к своей славе и при этом не претендует на принадлежность к высокому искусству; образец скромности, которому и в самом деле почти нечем похвастаться.

Художник Алексей Порай-Кошиц (знаменитый тем, что оформлял спектакли Льва Додина) помостом сцены поделил зал надвое: одна половина зрителей может разглядывать другую. Но главное здесь — две актрисы, которые в пьесе театроведа и драматурга Дмитрия Минченка играют жен знаменитых мужей. Благодаря сценографии малейшее движение их тел, вздох, модуляция голоса, гримаска становятся видны как на ладони. В отсутствие по-настоящему интересной драматургии дуэт торжествующей Терезы Сальери (Ольга Барнет) и гротескной Констанцы Моцарт (приглашенная из «Табакерки» Евдокия Германова) — единственное, за чем здесь стоит следить.

Нет, пьеса Минченка — вовсе не какая-нибудь бульварная дрянь, в которой не за что зацепиться; здесь как раз все пристойно и как бы на «культурную» тему. Жена Сальери, заботясь о репутации своих детей (на которых все еще лежит тень убийцы-отца), приглашает на свидание вдову Моцарта, чтобы провести следственный эксперимент и установить личность истинного отравителя. Констанца — легкомысленная, но крайне практичная дамочка — приглашение принимает, и начинается поединок двух темпераментов.

Перед нами — типичная попытка реконструкции коллизии, которой никогда в истории не существовало. По ходу «следствия» (а умная Тереза пригласила Констанцу в тот самый дом, где Моцарта нашли мертвым) выясняется множество деталей: что на картине неизвестного художника, запечатлевшей комнату после убийства, есть следы раздвоенных, словно копытца, каблуков — а именно такие сейчас на изящных ногах Констанцы, затянутых в красные чулки; что в ночь убийства у Моцарта кроме жены был еще некий гость, наконец, что композитор оставил в наследство не только Реквием, но и тот самый «Концерт обреченных» — и закодировал в этом опусе даты смерти самых разных людей, в том числе и убийцы… Короче говоря, на тот свет Моцарта отправила сама Тереза — но не из ревности к творчеству, а просто по любви.

Все эти подробности по идее должны леденить кровь; психологический турнир двух отменных и очень разных актрис мог бы превратить постановку Еремина в самоигральную. Но драма то и дело срывается в дурной пафос, реплики не блещут, а из детективного сюжета сотнями торчат белые нитки допущений и подтасовок. Разве что от Реквиема в живом исполнении дух захватывает — но это уже из другой оперы.