Параджанов (2013 год)

Солнечный Киев, оттепельный 1958 год. Молодой выпускник ВГИКа Сергей Параджанов снимает на местной киностудии свой первый настоящий фильм — «Тени забытых предков» — и люто конфликтует с матерым оператором-постановщиком. «Я гений!» — самодовольно кричит Параджанов, и оператор согласится с ним, как только увидит первые проявленные кадры. Дальше режиссер будет только сильнее эпатировать окружающих и с легкостью превращать врагов в друзей — не выйдет этот трюк только с советской властью, которая воспользуется отношениями Параджанова с одним номенклатурным сынком, чтобы обвинить его в мужеложестве и отправить на исправление в колонию строгого режима.

«Ты, говорят, по 121-й сидишь, петушиной статье», — произносит карикатурный тюремный пахан, и сердце зрителя съеживается в страхе от того, что, по идее, должно дальше ждать героя. Эта тюремная сцена в украинском байопике Параджанова — самая проблемная, мгновенно отвлекающая от размышлений о неуловимости, невербализуемости режиссерского дара и наблюдений за попытками Сержа Аведикяна и Елены Фетисовой оживить свою историю с помощью клипового монтажа и занятных, но не то чтобы техничных экспериментов с кадром (Параджанов появляется в архивных фото- и кинокадрах, на одной из фотографий, например, приседая на плечи Брежневу). Увы, она еще и самая показательная — нигде невозможность полноценной передачи параджановских талантов не ощущается так сильно, как в данных встык кадрах из его собственной фильмографии и бесконечно фальшивой сценой, в которой герой почти ломается перед зэками. В первом случае — чистейшая, дистиллированная поэзия кадра, во втором — мучительная, болезненная игра в классиков.