Ярость (2014 год)

Германия, апрель 1945-го. Все главные битвы выиграны, война почти закончена, но Гитлер отказывается капитулировать, и союзные войска постепенно наступают, захватывая один город за другим. В эпицентре этого наступления — командир танкового экипажа по кличке Уордэдди (Брэд Питт), настоящий батяня-комбат, на которого подчиненные чуть не молятся. И не только они — камера скользит по шрамированному питтовскому лицу, снимая актера так, словно он Адонис, выточенный скульптором времен Возрождения.

После того как в бою погибает помощник водителя танка, Уордэдди оказывается вынужден встраивать в свой экипаж еще не нюхавшего пороха Нормана (Логан Лерман), молокососа, который и внутри танка ни разу не бывал. Первое задание для новичка — стереть кровь и остатки мозгов предшественника с водительского сиденья. Вскоре, впрочем, командир экипажа становится для Нормана почти отцом, хоть и специфическим («Ты для меня никто, если ты не можешь замочить фрица»). Питт давно не входил в образ настолько старательно — его Уордэдди на сто десять процентов состоит из тестостерона. Десантируйте его на марш в поддержку мира, и через полчаса все его участники выстроятся уже в военкомат — записываться на службу.

Батальные сцены в «Ярости» гремят и искрят реализмом, который граничит с натурализмом: грязь, пот, кровь, раскуроченные тела — режиссер Дэвид Эйр даже порой достигает галлюциногенно-кошмарных высот «Иди и смотри». Но лучшее здесь — грубая мужская дружба, постепенно выстраивающаяся в пределах танка и, конечно, обреченная столкнуться с боевой реальностью. Если «Спасти рядового Райана» был обо всем том хорошем в человеке, что выживает даже в трудные времена, то здесь месседж мрачнее: война крушит все невинное и добросердечное подобно гусеницам танка, стирающим в порошок трупы под собой. Увы, ближе к финалу Эйр вспоминает, что снимает фильм с Брэдом Питтом, и начинает вести к натянутой голливудской концовке.