Нападение на 13-й участок
- Актер
- Лоренс Фишберн, Мария Белло
О мероприятии
Зачем режиссеру Жан-Франсуа Рише понадобилось переснимать культовый боевик 1970-х? А чего вы хотите от человека, чья продюсерская компания называется Почему бы и нет? Действительно, почему бы и нет? Тем более что рецепт удачной модернизации старой классики известен как и новая версия Манчжурского кандидата, недавно снятая Джонатаном Демме, римейк Рише использует сюжет оригинала (снятого Джоном Карпентером в 1976 году) не в качестве жесткого скелета, а скорее, как отправную …
Зачем режиссеру Жан-Франсуа
Рише понадобилось переснимать культовый боевик 1970-х?
А чего вы хотите от человека, чья
продюсерская компания называется Почему бы и нет? Действительно, почему бы и нет? Тем более
что рецепт удачной модернизации
старой классики известен как
и новая версия Манчжурского
кандидата, недавно снятая Джонатаном Демме, римейк Рише использует сюжет оригинала (снятого
Джоном Карпентером в 1976 году)
не в качестве жесткого скелета,
а скорее, как отправную точку.
Режиссер размывает роли персонажей, меняет места и имена, но свято соблюдает изначальный
принцип (известный, кстати, еще
со времен Рио Браво Говарда Хоукса): вор в законе (Фишберн) и хороший полицейский (Хоук) сидят
в подвале закрытого полицейского участка, а снаружи к одинокому
зданию сползаются, словно зомби, отряды до зубов вооруженных
врагов.
Предполагается, что новым героям мы должны сочувствовать
больше, чем старым, ведь персонажи Карпентера были всего лишь несгибаемыми манекенами. Они не проявляли чувств и совершенно не желали знать, что такое хорошо
и что такое плохо в этом, собственно, и была их сила. Рише, наоборот, наделяет своих героев и личной
историей, и психологизмом. Впрочем, все душевные метания осажденных довольно шаблонны и вполне предсказуемы: герой Итана Хоука, например, пережевывает свои
прошлые неудачи, а героиня Марии
Белло, полицейский психолог по профессии, проводит с ним экспресс-курс полевой психотерапии.
К счастью, эта инновация единственная примета нашего
времени (естественно, кроме кевларовых бронежилетов). В остальном римейк остается таким же жгучим концентратом ярости и мрачного юмора, что и первоисточник.
Минуты напряженного затишья
так же взрываются контрапунктом
насилия. Неприятный свет казенных ламп в участке так же вызывает приступы клаустрофобии. Правда, временами Рише сбивается
с невозмутимо-скупой интонации
и начинает откровенно любоваться свежей кровью на белом снегу.
Но для режиссера боевика это
простительная слабость.