Три сестры

Главное, что удивляет в этой сценической версии чеховского шедевра, ее слишком умилительная, мягкая интонация. В ней никто не кричит, даже Чебутыкин (Юрий Степанов) не бьет в алкогольном припадке драгоценные часы семейную реликвию, а случайно выпускает их из рук. Даже Наташа (Мадлен Джабраилова) не вопит дурным голосом: «Почему здесь валяется вилка?!» а удивленно вопрошает, извлекая прибор из детской коляски.

Здесь чеховские люди не разобщены. Они словно часть того толстовского, семейного, исчезнувшего счастья, о котором уже долгие годы грезит Фоменко. В этом спектакле нет горечи, боли неисполненных надежд, истерических криков об уходящем времени. Все в доме Прозоровых, в отношениях Маши, Ирины (Полина и Ксения Кутеповы) и Ольги (Галина Тюнина) полно тихого приятия жизни, выработанной воспитанием привычки существовать просто и без надрыва. Здесь Андрей (Андрей Казаков) любит Наташу, охотно и безвольно отдаваясь ее ласкам. Мягкий и слабый, он тонет в ее цепких, полнокровных объятиях и с плотской радостью откликается на простоту ее комфорта.

Но самая заметная новость спектакля вводный персонаж, Человек в пенсне (Олег Любимов). Очевидно, за долгие годы, что Фоменко не ставил Чехова, фигура писателя превратилась для него в самостоятельного героя, которому он делегировал свои права. Человек в пенсне то и дело выбегает на площадку, вторгаясь в игру актеров с комментариями или репликами. В тонкой фоменковской акварели этот вводный персонаж выглядит неуместным и наивным. Как будто Фоменко не смог уместить все свои мысли о Чехове в пространство пьесы и отвоевал себе дополнительные права.

И вот странность акварельная, нежная вязь этого спектакля, его спокойная интонация начинают наконец раздражать. И внезапно наступает отчаянный приступ желания: чтобы все друг на друга кричали, бросались вилками, часами, Бобиками и в истерике рыдали о любви.