Kulturprozent
О выставке
Современное швейцарское искусствоиз коллекции музея Мигрос в Цюрихе.
В ГЦСИ в рамках уже восьмого фестиваля коллекций открылись разом три выставки — сказывается конец «мертвого» сезона. На первом этаже разместились пионеры швейцарского contemporary art из цюрихского Migros Museum, на втором — ретроспектива «мытищинского отшельника» Евгения Чубарова, ну а в мансарде — новые поступление из TV-галереи.
Самые знаковые работы — «Moneybox» Джанни Мотти (долларовые гирлянды, банкноты в которых меняются от выставки к выставке и, соответственно, стоимость работы тоже), телевизоры Уго Рондиноне с грустными клоунами и лаконичные инсталляции Памелы Розенкранц на тему коммерчески успешного цвета IKB — нематериального бренда Ива Кляйна.
В центре экспозиции — знакомый всем еще с Венецианской биеннале 2013 года «Rance Club IV» Валентина Каррона. Большой крест делит экспозицию на «комнаты» — и в столь малом помещении может показаться просто стеной, грубо выкрашенной серо-зеленой краской. В одной из его граней расположилась меланхоличная работа Андреса Лутца и Андреса Гуггисберга «I will Rest in Pieces». Маленький голый человечек (сам Гуггисберг), проецируемый на колонку, поет песни Лутца, прикрытый одной гитарой.
Милая в последнее время московскому сердцу продуктовая тема, несомненно, пришлась по вкусу критикам — работы Петера Фишли и Давида Вайнса из сосисок «Unfall» и «Modeschau (Eitles Pack)» фигурируют почти во всех обзорах на Kulturprozent. Впрочем, сосиски московская публика могла оценить год назад на выставке Эрвина Вурма на «Винзаводе» — и тогда, кажется, эта тема была окончательно закрыта.
Алюминиевая «Стремянка» («Leiter») Урса Фишера отбрасывает тень на стену, которая одновременно является ее искусственным изображением. Инсталляции Фишера продолжают меняться уже на экспозиции, без вмешательства художника. Его известные творения — огромные половинки гниющих яблок и груш, дом из плесневеющего хлеба с попугаями и тающие скульптуры людей из воска. Что примечательно, со стремянкой ничего такого не происходит — не тает, не гниет и не разлагается. Ее, конечно, можно передвинуть, и тогда «тень» будет в полном диссонансе с объектом, ее отбрасывающим, — чем вам не сакраментальное одиночество творения, оставшегося без творца.
Иллюстрация: Валентин Каррон, Range Club VI, 2010