Чарльз Ренни Макинтош. Манифест нового стиля

Стул с высокой спинкой, на котором сидеть как на троне, даром что это всего-навсего повседневная мебель. Графичность геометрического рисунка что в спинках этих самых стульев, что в люстрах, что в шкафах-бюро, что в облике домов, церквей, школ, которые строил Макинтош, тянет нить, пожалуй, уже к строгой, «собранной» стилистике ар-деко (а в России — позднего модерна, который вот-вот перейдет в конструктивизм), застолбив при этом за Макинтошем нишу классика ар-нуво, стиля куда более свободного и не чуждого всяких витиеватых порывов. В общем, в таких случаях обычно говорят, что герой опередил время, видел перспективу и прочие громкие слова — но зачем это? Макинтош, может, и прославился оттого, что вполне комфортно ощущал себя именно в своем времени и просто из окружающей повседневности решил сделать произведение искусства. Или наоборот. Впрочем, что до «Манифеста нового стиля», как назвали выставку, тут Макинтошу повезло. Хотел искусство в жизнь — пожалуйста: реплики его мебели и сегодня выпускает одна итальянская фабрика.

Как модерн ни назови —ар-нуво, югендстиль — все национальные вариации стремились к одному: чтобы повседневная жизнь слилась с искусством почти до полной неразличимости. То есть чтобы дом и строился, и оформлялся, и обставлялся — вплоть до стульев, светильников и дверной фурнитуры — в одном стиле. Шотландец Чарльз Ренни Макинтош (1868–1928) тягу модерна к универсализму и всяческому синтезу искусств воплощал в том смысле, что был одновременно и архитектором, и художником, и дизайнером (тут — вплоть до афиш и пригласительных билетов). И в том еще, что искусство от личной жизни решил не отделять — и женился на художнице Маргарет Макдональд. Ее сестра Фрэнсис породнилась с другом Макинтоша Гербертом Макнейром, и всех вместе их прозвали «четверкой Глазго» — потому что умудрились создать свой стиль и потому что учились в Школе искусств в Глазго, новое здание которой построит Макинтош, и оно станет одним из хрестоматийных его сооружений.

Современник других классиков ар-нуво — Антонио Гауди, Анри ван де Вельде и Виктора Орта — Макинтош был совсем на них не похож. У него — не криволинейные изгибы, перепевающие природные формы, а прямые линии. Он сделал модным модерн, опираясь на шотландские традиции сельских домов и «баронский стиль» средневековых замков, но используя новомодные бетон, сталь и стекло. А когда дело касалось декора, даже роза в его аранжировке была не витально-цветиста, а переведена на язык геометрии.

В Кремль везут не так много — порядка тридцати работ. Зато из Музея Виктории и Альберта, Музеев Глазго (GlasgowLife), эдинбургского Национального траста Шотландии, Шотландской национальной галереи современного искусства и Музея искусств Хида Такаяма. Увы, в макинтошевском здании той самой Школы искусств в Глазго в конце мая случился пожар и свои работы она дать не смогла. Но то, что для первой такой ретроспективы в Одностолпную палату Патриаршего дворца везут мебель из Китайской комнаты чайного салона на Ингрэм-стрит и из особняка Хилл-Хаус, проекты других интерьеров, светильники, трафареты (Макинтош как архитектор использовал трафареты в декорировании интерьеров и как график трудился над собственным дизайном шрифта) и плюс к тому пейзажи и акварели — уже хорошо.

Иллюстрация: Бюро для гостиной Хилл-Хаус. Дизайн Ч.Р. Макинтош, 1904. Изготовление Алекс Мартин, 1905. Музеи Глазго.