Филипп Коэн. Дорогая, я переделал коллекцию!

В 1993-м стоматолог Филипп Коэн купил «5 совершенных средств» Аллана Макколлума. 5 гипсовых ваз, выкрашен- ные в разные цвета, но сохранившие форму китайской имбирной вазы с крышкой. Ни имбиря, ни других ценностей художник внутрь не закладывал — он толкует о поточном (вос)производстве древнего предмета и ставит вопрос, как это влияет на его восприятие. Так было положено начало коллекции, которая за 20 лет пополнилась изрядно. Директор МАММ Ольга Свиблова увидела выставку собрания Коэна в Париже, и теперь вот при поддержке «Росбанка» и MasterCard привезла ее в Москву.

Нынешний показ структурирован весьма бойко, все разделы названы по работам: общее название «Дорогая, я переделал коллекцию!» — от плаката Алена Рупперсберга, а дальше — части вроде «Я тоже делаю искусство», одноименной видео Джилл Миллер, в котором художница вторгается в перформанс Джона Балдессари, переводя напоминающие тайци движения концептуалиста в просто танец. Но смотреть все вместе не так-то просто. То есть, конечно, для любителей Instagram имеется прозрачный медведь от Фабриса Ибера или зеркало в золоченой раме с амурами и с наклейкой, запрещающей съемку, Саймона Фудзивары. Но в целом здесь часто нужно не (с)только всматриваться, сколько вчитываться в комментарии — как в случае с Seeing «Seeing» («Видя “Видимое”») Тани Муро, где на прозрачную пленку наклеены буквы — и все. Словом, выставка эта — о восприятии и о самоощущении искусства.

Сейчас стало общим местом критиковать общество праздника-и-потребления, а Пол Маккарти еще в 1994-м снял видео, где сам он в маске и костюме Пиноккио корячится на экране — и зрителю предлагает влезть в ту же шкуру. Про самоощущение — это и «Двойной портрет» Синди Шерман с Ричардом Принсом, превращающихся в двойников, и пустые места, «обведенные» на стене под «Портреты художника» насмешническим жестом Элмгрина и Драгсета. Про восприятие — «Войлочный костюм для программы «Аполлон» (на тему Бойса)» Мэтью Дей Джексона. Он разом адресует к космическим программам и к личной мифологии Йозефа Бойса, одним из основных материалов работ которого был войлок. То и дело показ становится игрой разума — как у Бруно Пейнадо, превратившего вывеску Exit («выход») в Exil («изгнание»). Вот и положение отстаивающего права contemporary art — выход или изгнание?.. Или возможность задавать вопросы о времени и о себе?