Мария-Антуанетта

Юную австрийскую принцессу (Кирстен Данст) выдают замуж за французского дофина. После свадьбы выясняется, что муж не силен в науке страсти нежной и именно в этом, оказывается, причина всех государственных проблем. Молодая супруга, лишенная простых женских радостей, начинает отчаянно сублимировать, коллекционируя все наслаждения, доступные во Франции XVIII века, — платья, туфли, россыпь бриллиантов, шампанские вина, ежедневные развлечения в кругу придворной молодежи. Так продолжается до тех пор, пока добрые люди из числа свиты не объясняют венценосному муженьку, что надо делать по ночам до, после и вместо сна. С этого момента жизнь двора налаживается, королева начинает рожать наследников престола. Поданные, впрочем, попрежнему жаждут изменения политического строя.

Коппола рискнула объявить причиной французской буржуазной революции сексуальную неудовлетворенность глав государства. Кроме того, она, видимо, обалдев от того, что съемочную группу пустили в Версаль, сняла весь фильм исключительно в пределах дворца. Как ни странно, ни один, ни второй ход не испортили картины. Французская молодежь в кринолинах, курящая марихуану в парковых лабиринтах, смотрится так же органично, как девственницы самоубийцы в спальных районах Америки из позапрошлого фильма режиссера. Узорная табакерка Версаля идеально подходит для объяснения простой истины «королева тоже человек », а сексуальные проблемы внутри переполненного вечеринками, интригами и чопорными ритуалами дворца, похоже, просто не могли не возникнуть. Третий рискованный шаг Копполы заключается в том, что известный всему миру печальный финал истории королевского семейства остался за кадром. И вопросов по этому поводу тоже не возникает. Потому что эта картина никак не историческая ретроспекция, а такое же легкое эссе на тему сомнений и метаний современного героя, как и «Трудности перевода ». Только вместо хайтека Токио вокруг золото Версаля. А вместо скучающей Скарлетт Йоханссон — Кирстен Данст, разряженная в пух и прах (абсолютно заслуженный «Оскар» за костюмы), которая строит такие очаровательные рожицы, что гильотина здесь была бы совсем неуместна. Пусть живет.