Любовная лихорадка

Ландшафты фильма молодого режиссера Шейни Гейбел ветхие пригороды Нового Орлеана. Дома, построенные еще при Гекльберри Финне, огромные деревья с заросшими бородатым мхом ветвями, мутные воды Миссисипи и дикие пляжи с серым песком. С легкой руки Теннесси Уильямса такие места действительно считаются рассадником
любовной лихорадки. Однако сюрприз! — персонажи «Лихорадки» мало похожи на одержимых южными страстями героев «Трамвая Желание» или «Ночей игуаны». В знойные декорации Уильямса Шейни Гейбел выводит вполне чеховский (по американским понятиям) зверинец
лишних людей: 18-летнюю девочку Перси (Скарлетт Йоханссон) простую американскую
гопницу с неполным средним образованием, пару университетских интеллектуалов, слишком
умных для того, чтобы начинать день с пробежки и ходить на службу, а также полдюжины второстепенных неудачников средних лет.

Перси прибывает на место, чтобы вступить во владение домом-сараем, доставшимся ей от скоропостижно скончавшейся мамы (зарабатывала на жизнь пением в кабаках, пила, нюхала,
курила и кололась, умерла в сорок). В неубранном помещении, больше похожем на жилье деревенского интеллигента, чем на берлогу богемной певички, наследница с удивлением обнаруживает двоих проспиртованных
приживалов: бывшего профессора английской литературы Бобби Лонга (Траволта) и его чуть
менее пьющего друга и биографа Лоусона Пайнса (Гэбриел Махт). Не вставая с кровати, мужики указывают Перси на комнату матери, предлагая ей чувствовать себя как дома тем более что, по их словам, треть лачуги действительно принадлежит девушке. А все остальное покойная хозяйка вроде бы завещала дружкам-собутыльникам.

Соблазн не платить ренту окажется сильнее брезгливости, и Перси останется жить под одной
крышей с Лонгом и Пайнсом. Так начинается коммунальная драма притирки поколений, по ходу которой седенький Траволта расскажет восхитительный анекдот о кусочке киски, исполнит хореографический этюд и штук шесть удручающе романтических песен, а под занавес жалостливо
помочится кровью и превратится в серое надгробие. Впрочем, несмотря на столь назидательный финал, «Любовная лихорадка»
смотрится как ритмичный гимн вредным мужским привычкам: шахматам под портвейн, коктейлю «Завтрак чемпионов» (пиво с томатным соком), пению баллад чуть ли не про виноградную косточку и истерическим наскокам на собутыльников. Комуто все это может показаться уместным лишь в российском кино анахронизмом. Но старая мода возвращается, и на экран вновь
приходят немолодые раздолбаи с разбитым сердцем и твердой как кремень печенью. Конечно,
пока они еще недостаточно помяты — в роли пьяницы печального образа Траволта не стоит и ногтя Михаила Ефремова, а все экранное распутство по российским меркам тянет разве что на хороший семейный отдых за городом.
Пусть «Лихорадка» и недостаточно крепка, зато она отлично помогает подготовиться к серьезному алко-кино выходящему через пару недель фильму Александра Пэйна «На обочине»: так же, как стаканчик, пропущенный за пару часов до настоящего застолья, дает шанс дольше
продержаться в седле.

Скарлетт Йохансон: мой тренер служил в спецназе

Скарлетт Йохансон: Канны — это сюр!

Интервью с Джоном Траволтой:
«Я бы вряд ли смог выжить в мире гангстеров»