Игроки

В этом сезоне авангардист Алексей Левинский выпускает премьеру за премьерой: поставив «Хозяйку анкеты» Вячеслава Дурненкова в Театре им. Ермоловой, тут же взялся за «Игроков» Гоголя.

Не изменяя своему фирменному стилю, режиссер обошелся с драматургом максимально бережно. Как известно, Гоголь в свое время горячо протестовал против того, чтобы его пьесы играли как водевили, — и не зря, ведь до сих пор велик соблазн: форма его нешуточных, по сути, комедий как раз водевильная. В «Около» к воле автора отнеслись более чем внимательно — из «Игроков» Левинский сделал грустную драму.

Шулер Ихарев, только что заполучивший крупную сумму, встречает шайку мошенников и присоединяется к ним, чтобы облапошить очередного простака, а в итоге как раз этим самым лопухом и оказывается. У Левинского гоголевские персонажи здесь вообще не похожи на аферистов: сумрачные и рассеянные, они ни на минуту не вдохновляются жульническим азартом, наоборот — постоянно засыпают, начиная клевать носом. Или заговариваются — как слуга Ихарева, который, подробно перечисляя дворовых людей своего господина, теряется и вязнет в именах, но по инерции продолжает выговаривать слова, утратившие всякий смысл.

Эта самая инерция у Левинского становится основой действия. Кажется, что героев, появляющихся на сцене через маленькую дверку в тяжелой железной стене-заднике, какая-то закулисная рука раскручивает, как волчок, и запускает к круглому игральному столу посреди сцены. Как только «заряд» заканчивается, герои ненадолго исчезают, чтобы в них вновь вселили жизнь. Игра здесь лишена всяческого романтического налета и сведена к вялому обмену репликами. Глов-младший (Сергей Каплунов) произносит за карточной игрой «Ва-банк, черт побери, ва-банк!» как школьник, читающий зазубренный отрывок. А Утешительный (Алексей Мишаков) ему на это машинально отвечает «Лопнул гусар!». Ихарев (Анатолий Егоров) в какой-то момент и вовсе перестает участвовать в происходящем и сидит ссутулившись, не видя окружающих.

В этом постоянном засыпании и постепенном сведении на нет лихо закрученной интриги угадана главная идея Гоголя: за нагромождением витиеватых словечек, хитросплетениями и псевдотрагическим монологом обманутого Ихарева в финале скрывается бессмысленная, дурная и бесконечная пустота. Левинский говорит об этом неконкретно, вне времени и как бы между прочим — большой поклонник абсурдиста Беккета, режиссер уверен, что никакого смысла ни в действиях, ни в словах давно нет. Гоголя, верившего в созидательность слова и миссию творящего слово литератора, этот вывод, конечно, ужаснул бы. Режиссер Левинский спокоен: для него это данность, которую осталось только повторять бесконечно.