О фильме
Актеры
Рецензия на фильм
«Фонтан» Даррена Аронофски начинает бить там же, где закончился «Апокалипсис» Мела Гибсона, и быстро разбивается на три струйки, три совершенно разных фильма. В первом бородатый и лохматый конкистадор Томас Крео (Хью Джекман) по заданию испанской королевы Изабеллы (Рейчел Вейс) яростно прорубает сквозь джунгли Латинской Америки путь к мифологическому Древу Жизни, дарующему бессмертие. Во втором слегка взъерошенный и небритый доктор Том (тоже Джекман) отчаянно ищет лекарство от рака, способное спасти его умирающую жену (снова Вейс; как и в «Преданном садовнике», все самое важное тут она играет лежа в ванне). В третьей истории, якобы происходящей в глубоком будущем, герой Джекмана уже выбрит наголо и почти умиротворен. В прозрачной сфере, сидя в позе лотоса рядом с тем самым Деревом, высохшим, но вроде бы еще живым, он мчит сквозь черноту космоса к месту рождения новой галактики и жует сухую кору, а актриса Вейс летает вокруг бледным призраком. Эти три информационных потока перетекают друг в друга столь причудливо, что нельзя не признать: даже тот, кто досмотрит «Фонтан» до конца, вряд ли будет способен сразу сообразить, о чем было кино.
Действительно, похоже, что перехваленный сверх меры по результатам двух предыдущих картин («Пи» и «Реквием по мечте») Аронофски дал маху и вместо революции в жанре кинофантастики отделался небольшим контрреволюционным путчем. С другой стороны, тот же «Пи» был в высшей степени странным фильмом, а что до «Фонтана», то в ходе шестилетних ссор с продюсерами и актерами его сценарий Аранофски неоднократно переписал, а бюджет ужался с 70 миллионов до 35. Так стоит ли удивляться, что долгожданное кино примерно в той же мере напоминает фантастику, что и «Солярис» Тарковского, а вместо обещанного рывка к звездам режиссер осуществил погружение в дебри метафизики?
Беда в другом — Аронофски со своим кодом перемудрил безбожно. Порой кажется, что стесненный в средствах режиссер даже не фильм снимал, а мстительно и увлеченно сочинял шифровку. Вот, скажем, имя единого в трех лицах главного героя. Это же «Фома верящий» (creo — по-испански и есть «я верю»), человек, которому только что стигматы показали, чтобы он разглядел в свой микроскоп воскресение Христа. Дотошный зритель в итоге разберется, что снимал Аронофски — трагическую историю о несовместимости вечной любви с вечной жизнью или метафору круговорота смертей и рождений. Другое дело, что прикасаться к такой совсем не умиротворяющей теме и так не всякому хочется. А тут и вовсе с тобой разговаривают вполоборота или повернувшись спиной, сочетая фантастические аллегории с тоскливой мелодрамой и печальными космическими пейзажами. Ну да, мы все там будем. Но неужели бессмертие души — это так уныло?
Интервью. Даррен Аронофски:«Я создал свою вселенную».