Типа крутые легавые (2007 год)

До отвращения образцового лондонского «бобби» Ника (Саймон Пегг) усталое начальство ссылает в глушь — вместе с его служебным рвением, страстью к арестам и любимым цветком в горшке. Благообразный городок Сэнфорд, куда он попадает, — воплощенный стереотип английской глубинки: здесь все здороваются друг с другом на улице, по воскресеньям собираются на благотворительной ярмарке, а вечерами организованно тянут свою пинту темного в единственном пабе. Здесь никто не помнит слова «преступность», но в первый же вечер зануда Ник винтит полгорода за мелкие нарушения. Ретивого констебля не останавливают ни упреки сослуживцев, ни тяжелая одышка напарника Дэнни (Ник Фрост), инфантильного толстяка, сдвинутого на боевиках вроде «Плохие парни-2» и «На гребне волны». Тем временем в окрестностях происходит серия подозрительно кровавых несчастных случаев с участием дорожного указателя, церковного шпиля и садового секатора. Словом, сплошной «Уоллес и Громит».

Режиссер Эдгар Райт дружит с комиками Пеггом и Фростом уже давно. В конце 90-х они вместе делали популярный в узких кругах ситком «Spaced», потом мочили мертвецов в «Зомби по имени Шон». «Типа крутые легавые» — амбициозная попытка продолжить веселье с куда более широким размахом: за два часа экранного времени тишайший Сэнфорд разносят в клочья. Самой адекватной рецензией на эту расправу была бы страница восторженных нецензурных междометий. Но возьмем себя в руки. «Легавые» — крепко и любовно сколоченный из подножного материала «тарантиноид». Участники проекта не стесняются своей любви к помпезным перестрелкам и взрывам, пусть даже одним стрелкам тут по 80 лет, а другие весят под центнер. Герои с утробным произношением выдают феерические конструкции из слов с корнем «fuck», регулярно случаются сеансы припадочного монтажа под забойную электронику. При этом в основе балагана — милейшая английская комедия, уютная, как домашние тапочки. За два часа труппа успевает исполнить всю гамму островного юмора от Ивлина Во до Бенни Хилла, а эпизод, в котором полицейский наряд пытается перевести Нику речь старого фермера, может оказаться лучшим в истории скетчем про британское произношение, секрет которого, как известно, — набитый овсянкой рот.

Эта дикая помесь бизона с газоном летит от начальных до финальных титров стремительно и непринужденно, словно скользящий на пузе по барной стойке герой вестерна. Режиссер, кажется, действительно несется на гребне волны, и актеры держатся так запросто, что за гомерическим фарсом из жизни глубинки проступает какая-то «новая искренность», тем более неожиданная в британском кино, которому последние десять лет было совершенно нечего сказать. Короче, здорово, что кроме политических драм и иносказательных притч в мире по-прежнему снимают кино о простых человеческих радостях: подарить другу фикус, разыграть перед ним сцену из любимого боевичка, ну или пальнуть в управдома так, «чтоб башка взорвалась».

Стив Куган: «Это точно прикольнее, чем работать на ТВ»