Современники будущего. Еврейские художники в русском авангарде 1910–1980

Уже из названия понятен принцип, по которому выбирались участники выставки – все они еврейского происхождения – и он-то и интригует больше всего: есть ли некие общие национальные черты в творчестве этих художников, принадлежавших к разным историческим периодам, художественным группам, школам, социальным кругам и так далее?

Выставка поделена на три важных исторических этапа в искусстве страны ХХ века. «Первый русский авангард» – это, собственно, та самая эпоха «Черного квадрата». Сюда относятся великие Марк Шагал, Роберт Фальк, Эль Лисицкий и другие художники, многие из которых были «местечковыми евреями», то есть родившимися и выросшими в еврейских поселениях черты оседлости – в Витебске, под Смоленском, в Новороссии – очень традиционных по своему характеру.

«Второй авангард», или период нонконформизма — время шестидесятников и семидесятников – художников, впервые после смерти Сталина получивших возможность не просто отступить от единственно признанного в стране Советов стиля соцреализма, но и вновь вернувших русское искусство в международный контекст (пусть зачастую и секретно). Среди них Оскар Рабин, Владимир Янкилевский, Михаил Гробман и другие действительно громкие имена.

И, наконец, третья часть – «Московский концептуализм и соц-арт» – последние десятилетия советской истории, давшие возможность Илье Кабакову, Эрику Булатову, Юрию Альберту, Виталию Комару и Александру Меламиду и многим другим уверенно выйти на международную арт-сцену. К тому же и московская концептуальная школа, и тем более соц-арт считаются уникально российскими художественными явлениями, которые уже не первое десятилетие живо интересуют западных критиков, кураторов и коллекционеров.

Так как выставка выстроена хронологически, в ней очень четко прослеживается влияние исторических событий на творчество художников того или периода. Если в первой трети XX века мы видим большое количество традиционных еврейских сюжетов и мотивов – например, у Шагала – то в более поздние периоды этого практически нет, что неудивительно: за принадлежность к «лицам еврейской национальности» могли отправить (и отправляли) в лагеря. Глядя на собранные в залах работы, приходишь к выводу, что еврейские художники общи не столько характерными особенностями творчества – а мы не увидели разницы между ними и их нееврейскими соратниками по цеху, по крайней мере, начиная со второго авангарда – а уходом в глубокую внутреннюю эмиграцию в первую очередь по причинам отнятой этой самой национальной идентичности: «Евреем в этой стране я быть не могу, но художником-нонконформистом все же буду».

На вопрос о принципе составления выставки отвечает Иосиф Бакштейн, куратор, директор Института проблем современного искусства:

«Проблема поиска национального смысла характерна для художников первой волны авангарда – Шагала, Фалька и других. Во время второго авангарда и среди московских концептуалистов было много еврейских художников, но не было еврейской темы и  сюжетов. Все-таки на наше поколение – поколение шестидесятников и семидесятников – пришлось время довольно серьезной поддержки антисемитизма государством, поэтому даже у тех, кто четко понимал свою национальную идентичность, это не находило прямого отражения в творчестве».

Независимо от того, получится ли проследить ту самую общность в работах, собранных на выставке, посмотреть ее стоит обязательно – не так часто в одном пространстве собирается такое количество признанных шедевров.