Жизель

Давид Холберг стал первым в истории России американцем, приглашенным служить в главный театр нашего отечества. До революции к нам на постоянную работу приезжали французы и итальянцы, потом танцующий народ стал бояться родины слонов, и мы привыкли обходиться своими силами. Меж тем все театры мира (кроме, пожалуй, совершенно самодостаточной Парижской оперы) стараются собрать коллекцию премьеров поразнообразнее и поярче — и заманивают к себе представителей разных школ. Решив отправиться по тому же пути, Большой театр первый же контракт заключил чрезвычайно удачно.

Потому что Холберг — принц. Классический, патентованный балетный принц, которых так мало сейчас в мире, нашпигованном бойкими шутниками и мачо с пузырчатыми мышцами. И, конечно, дело не только в миловидном лице, светлой шевелюре, длинных ногах, на которые не стыдно надеть белые обтягивающие штаны, — все это есть, и портреты американской звезды уже украшают в Сети дневники девиц и мечтательных геев. Дело еще в манерах, в стиле танца — ныне редком, как пятидесятикаратный алмаз. На балетном языке это называется danseur noble — то есть вышел на сцену граф, чуть повел плечом, и сразу веришь, что таки граф, а не крестьянин.

Холберг родился 29 лет назад в Rapid city, втором по величине городе в штате Южная Дакота; население этого «мегаполиса» составляет аж 68 тысяч человек. В Штатах он и учился, и стал звездой, но в нем нет ничего от завоевательного, победного, чуть простодушного и трюкового стиля, который так любят в Америке. То ли недолгая стажировка в школе Парижской оперы вылепила и обточила этого принца, то ли, что вероятнее, он и стремился в эту самую школу из-за внутреннего точного представления о том, каким должен быть балет. Чистый арабеск, выписанная в воздухе линия важнее десяти пируэтов; а надменное лихачество может быть проявлено не в суперизворотах в воздухе, а в точнейшем щебете антраша.

Роль графа Альберта, приударившего за крестьяночкой и вдруг оказавшегося виновным в ее смерти, Холбергом исполняется без малейшего напряжения — с той благородной беспечностью, что и создает настоящих аристократов. Подписание контракта с Большим некоторые американские газеты сочли катастрофой, равной той, что постигла советский балет, когда сбежал на Запад Нуреев. Но Холберг просит не считать его перебежчиком: он не отказался совсем от выступлений в родном American Ballet Theatre, просто сократил их количество. Сейчас ему интересно здесь — и Америка может подождать.