Вечер одноактных балетов А. Ратманского

Вечер одноактных балетов Ратманского будет слоеным, ребристым, и покажет нам балетмейстера разным. Вот, например, "Игра в карты" – когда этот балет Стравинского впервые ставил Баланчин, артисты действительно изображали тузов и шестерок. Ратманский же три месяца назад сделал на первый взгляд предельно абстрактную игрушку: восемь танцовщиков и семь балерин играют только самих себя – то есть тех артистов, на которых делает ставку сам худрук в своей партии руководителя крупнейшей труппы страны. И зрителю кажется, что он находится в репетиционном зале, где рядом флирт, зубрежка текста и азартное сражение за главную роль.

Рифмой к "Игре в карты" станет "Болеро" – его Ратманский поставил год назад для самых младших в театре; этот балет закладывал ритмическую основу существования нового поколения в Большом – техничного, доверчивого и отчаянного. Группы танцовщиц будто вырастают из земли, отвечая растущей музыке, и опадают наземь, и поднимаются вновь, и это такая поэма общей судьбы – хотя карьера у каждой будет своя.

А разделит две эти динамичные вещи тягучая десятиминутка "Среднего дуэта". Балет переехал из Мариинки в Москву вслед за его исполнительницей Светланой Захаровой. В темном мире, в свете, падающем из окна, ведет диалог пара – балерина то рвется из рук танцовщика, пробуя его на прочность, то доверяет ему полностью, накреняясь на рискованные углы. А в двух углах сцены стоят ангелы – черный и белый. И когда пара рухнет на землю, уставшая друг от друга и неспособная танцевать-жить раздельно, готовый сказать "мое!" черный ангел свалится как подкошенный от одного взгляда ангела белого. А в свете окна начнет такую же партию новая пара.

И только "Леа", сочиненная по древней еврейской легенде, будет вроде бы рассказывать историю, не оглядываясь на чисто балетные сюжеты. Двух влюбленных разлучат, девушку выдадут за богатого, и парень кинется в изучение каббалы, чтобы вернуть возлюбленную средствами магии. Духи окажутся сильнее, несчастный погибнет – но его душа вселится в любимую на ее свадьбе, и невеста вдруг вцепится в горло нежеланного жениха мертвой хваткой. С другой стороны – разве любая история о совершенно неразумной любви, колдовстве и власти – это не история о балете?

Почитайте, что пишут о Светлане Захаровой оскорбленные петербургские критики после того, как девушка оставила Мариинку. Все то, что происходит в "Игре в карты" и в "Болеро" – это все чуть-чуть снаружи. А в "Леа", где Ратманский экспериментирует с лексикой (когда в девушку вселяется дух-дибук, у балерины появляются мужские движения) кипят глубинные и темные страсти вечно белоснежного искусства. На контрасте должно смотреться особенно хорошо.