Игра слов
- Режиссер/Постановщик
- Дэвид Сигел, Скотт МакГихи
- Актер
- Жюльетт Бинош, Ричард Гир
О мероприятии
Ричард Гир и Жюльетт Бинош сыграли главные роли в нелепой драме о бесполезном лингвистическом даре.
Образцовая еврейская семья Науманов живет как на открытке. Папа (Гир) днем артистично преподает религиоведение в университете, а вечерами, как Шерлок Холмс, играет Баха на скрипочке. Мама (Бинош) — католичка, перешедшая в иудаизм после замужества, корпит над пробирками, сын — зубрит иврит и музицирует на альте, а младшенькая Элиза побеждает всех на конкурсах спеллинга: она может безошибочно продиктовать по буквам слова «пролиферация» и «узурпатор». В спальне Науманы бодры и чувственны — словно герои мелодрам 50-х, а после секса (который целомудренно происходит только в одежде) обсуждают каббалистическую книгу «Зогар». Короче, все благостно, как пасхальный вечер, — но помните, что случилось с Иовом? Вот и на Науманов тоже обрушиваются нужды. Сын бросается искать Бога и, без особого эффекта попробовав облатку, идет к кришнаитам, где музыка и красивые девушки в сари. Папа начинает втихую обучать дочку каббале (сцены, где девочка завывает «а-а-до-о-о-на-а-а-ай», отлично смотрелись бы в «Изгоняющем дьявола»). Маму соседи ловят на краже бирюлек, и вот она уже оказывается клептоманкой со стажем. Но все эти проблемы не должны встать на пути к победе Элизы на национальном конкурсе спеллингистов!
Нет-нет, это не новый фильм Тодда Солондза. Надрывную историю девочки, в голове которой разбегаются буквы, сняли два серьезных парня Скотт Макги и Дэвид Сигео, до этого занимавшиеся нуаром «Швы» и триллером «На самом дне». С той же убийственной деловитостью, что нужна при разбрасывании улик и нагнетании саспенса, они занялись и экранизацией гуманистического романа Милы Голдберг. Ни тени иронии, ни грамма цинизма. Зато пафос за гранью разумного: этапы восхождения Элизы к национальному конкурсу сняты примерно как бои за Иводзиму, а отважное перечисление букв английского алфавита, занимающее где-то треть фильма, производит просто-таки клиническое впечатление. При этом у Макги и Сигео есть и единство художественного решения (мотив разбитого стекла повторяется тут более чем навязчиво), и даже какой-то странный вызов общественному вкусу — в финале Элиза намеренно проигрывает сопернице с брекетами.
Отдельного упоминания заслуживает представление авторов о высших когнитивных функциях мозга. В момент сверхъестественной душевной концентрации перед глазами Элизы начинают парить одуванчики и бумажные птички, подсказывающие ей правильное написание слов (странно, что девочка с такими феноменальными способностями угадывает всего лишь буквы, а не будущее мира). Это по-школьному старательное стремление к зрелищному благолепию заводит парочку режиссеров в непреодолимый творческий и, к сожалению, смысловой тупик. Проиллюстрировать слова «одуванчик» и «оригами» может каждый школьник. Но что ж вы спасовали перед «глиссандо» и «рудиментом», господа?!